— Эй! Господин Фоккер! Кому предназначен твой замечательный груз? Уж не для нас ли, твоих братьев-флибустьеров?
— Черт побери! Какие красотки!
— Что за девки! Восхитительные шлюхи!
— Эй! Фройлянн! Взгляни на мой конец! Он у меня здесь самый большой! Со мной никто не может тягаться!
— Заткни твою поганую глотку, чертов хромец! Ишь, расхвастался! Да у меня ничуть не меньше! Да и кровь у меня погорячее!
— Фоккер! Сукин сын! Дорого ли ты за них просишь?
— Да, этот негодяй теперь богат! Ничего не скажешь! Повезло!
— Эй! Фоккер! А вон ту блондинку, рядом с тобой, тоже можно купить?
— Слышь-ка, парни! А что вы скажете об этом? Небось, давно не видели? — кричали девицы, с громким смехом задирая юбки.
Пираты словно посходили с ума. Они носились как оглашенные по раскаленному песку, орали, вопили на всех языках и делали непристойные жесты. Но это нисколько не смущало девиц, напротив, пожалуй, только возбуждало их и заставляло отвечать столь же откровенно.
Фоккер не ошибся в своих расчетах. Как он и предвидел, пираты предлагали за девиц все более и более высокие цены. Мужчины давным-давно не видели белых женщин — с тех самых пор, как покинули «большую землю».
Фоккер, невозмутимый, как всегда, отдавал приказы. Гребцы осторожно вели лодку вдоль рифа, пытаясь войти в крохотную гавань и подойти к причалу, выдолбленному прямо в скале. Большие корабли не могли проникнуть в эту гавань, только шлюпки — слишком был узок проход.
Батистина быстро и ловко выбралась на причал. Она огляделась и растерянно посмотрела на Жоржа-Альбера: остров представлял собой настоящий форт, быть может, укрепленный даже лучше, чем военный лагерь Мориса Саксонского в Фонтенуа. Загорелые, насквозь просоленные ветрами и штормами пираты без устали трудились над сооружением новых укреплений, устанавливали пушки и чистили оружие. Да, действительно неприступный бастион возвышался при входе в бухту! К тому же он обладал тем преимуществом, что был совершенно незаметен с моря.
Фоккер-Дьявол увлек Батистину за собой в свою личную хижину из тростника. Девушка спотыкалась и оборачивалась на каждом шагу, напуганная громкими криками пиратов, одетых в какие-то ужасающие отрепья или разряженных в пух и прах, словно сказочные принцы. У некоторых головорезов в ушах красовались серьги с бриллиантами и изумрудами, на шеях — дивные колье и ожерелья, а на руках и ногах — браслеты, которыми не пренебрегли бы даже королевы, зато у некоторых не хватало глаз, рук, ног… Какой-то жалкий безногий калека, безухий и кривой на один глаз, чинил паруса. Он взглянул на девушку и издал нечленораздельное восклицание, больше похожее на мычание, чем на человеческую речь. Батистина пригляделась к бедняге и с ужасом догадалась: несчастный разинул жуткую пасть, лишенную языка.