Глаза Батистины поблескивали, щеки порозовели, а король не без гордости смотрел на то, с каким аппетитом эта маленькая обжорка поглощала его стряпню. Она все подкладывала и подкладывала себе лакомые кусочки, не забывая при этом и тарелку короля, словно он был ее старинным другом.
«Она сделана совершенно из другого теста, чем все эти придворные жеманницы, которые только и знают, что шуршать своими платьями. Они как мухи окружают меня, липнут ко мне… Ох, до чего же они меня раздражают! А я так нуждаюсь в том, чтобы около меня была истинная женщина, простая, естественная, простодушная и чистосердечная, как этот ангел. Высший свет еще не развратил ее и не исковеркал ей жизнь. Похоже, она ведать не ведает о великой силе своей красоты, и я уверен, она еще не знала мужской ласки. Итак, я буду первым», — мечтал король, зажав между ногами, маленькие ноги Батистины.
Она не пыталась высвободиться. Людовик протянул руку и поймал тонкие пальцы, катавшие шарик из хлебных крошек по столу. Батистина вновь залилась краской, но смело посмотрела на короля. Она без стеснения рассматривала это красивое молодое лицо с бархатистыми глазами, благородное, чуть равнодушное.
— О чем вы сейчас думаете? Я желаю знать! — произнес Людовик каким-то новым, глуховатым голосом, неверно истолковав то, как внимательно разглядывала его девушка. — И, Бога ради, не говорите мне больше об искусстве кулинарии.
— Я думала вовсе не об этом, Людовик, — ответила Батистина, простодушно улыбаясь. — Вы представились мне таким одиноким и таким прекрасным, будто какой-нибудь принц из волшебной сказки… И мне захотелось вам помочь, хотя я мало что могу… Мне показалось, вы не очень-то счастливы… Ох, простите, я сказала что-то такое, что вам не понравилось… — добавила Батистина, испуганная внезапной переменой в доведении короля.
Людовик резко поднялся, опрокинув стул. Король пожирал Батистину взглядом. В бархатистых глазах вспыхивали огоньки.
— Тихо, мое сердечко… иди ко мне скорей, — прошептал Людовик, хватая Батистину в объятия, словно хищник добычу. Не ведая как, девушка оказалась в сильных мужских руках. Голова ее склонилась на плечо короля.
«Как странно. Он поступает точно так же, как Жеодар и Эрнодан! И как же это приятно…» — думала она, позволяя королю делать все, что ему заблагорассудится. Она словно плыла на каком-то облаке и совершенно не отдавала себе отчета в том, что Людовик одну за другой распахивал двери и торопливо нес ее обратно в голубую комнату. Любовь будто придала ему крылья. Он опустил свой нежный груз на забытую накидку.