— Ты такая красивая… Кира, — как будто во сне, тихим голосом прошептал Файнс, — самая красивая девочка на свете.
Мое сердце неожиданно сжалось: столько неприкрытой нежности было в мужском голосе. Да что с ним такое? Он что, дожил до сорока лет и ни разу не видел детей? Я обернулась. Да нет, многие гости прилетели со своими чадами, по пляжу гуляло как минимум десять разновозрастных деток.
— Кир, нам пора, — тронула за плечо дочь.
— А ты плидешь к нам в ости? — пролепетала моя девочка Файнсу, и я мысленно застонала: "Только не это!".
— Обязательно приду, Кир, — и, поднимаясь, обратился ко мне: — Лия, можно, я завтра прилечу на ваше ранчо?
Я нахмурилась, пытаясь найти способ отвертеться: если он будет доставать меня еще и дома, я сойду с ума.
— Я обещаю, что буду паинькой, — хмыкнул он, поднимая ладони вверх.
— Только во второй половине дня, — смирилась я с гостем, — утром мне нужно будет слетать с Кирой в столицу на обучающие курсы по математике.
— Спасибо, — серьезно поблагодарил Дэн и опять опустился на корточки перед малышкой.
— До встречи, Кира, — поцеловал ей ладошку, — увидимся завтра.
— До встлечи, — улыбнулась моя девочка.
Я взяла ее за руку и мы потопали к бабушке, а Файнс все сидел на корточках и смотрел нам вслед.
Кира всю дорогу домой лепетала о "класивом дяде". Даже бабушку заинтриговала. Та поглядывала на меня, ехидно посмеиваясь:
— "Класавец? Зених? Плийдет в ости?"
Я скрежетала зубами и отбивалась:
— Я не знаю, что на нее нашло! Почему она вцепилась в этого Файнса. Я его плохо знаю, и вообще — он мне не нравится!
* * *
Кире было почти два года, когда я стала водить ее на детские занятия. Ей пора было начинать встречаться со сверстниками, общаться с ними, а то на ранчо она все время находилась в обществе кукол, няни — андроида, животных, меня и бабушки. Ну, и видела еще нескольких моих друзей. Маловато…
Обычно занятия длились несколько часов. За это время я успела проехаться по магазинам, посетила салон и обновила стрижку. А когда пришла за дочерью, оказалось, что полчаса назад ее забрала какая‑то молодая и красивая девушка.
Пожалуй, страх такой интенсивности я испытывала только раз — когда Род вызвал меня в кабинет после того памятного разговора с Киром. Ноги подкосились, словно перерезали сухожилия. Кровь отхлынула от лица, кожу закололо ледяными иголками, сердце застучало неровно и громко. Наверное, я сильно побледнела, так как меня сразу окружили учителя и дети из группы, спрашивая, что случилось.
Голос не слушался. Я набрала на браслете номер Ричарда и едва смогла выдавить: