Род пристально, с каким‑то нездоровым любопытством и медлительностью рассматривал меня, наслаждаясь то ли видом моей фигуры, то ли безумным страхом, который я уже не могла от него скрыть.
— Ближе, — хрипло произнес он.
Я сделала последний шаг вперед, подошла почти вплотную и зажмурилась.
— А ты красива, неоновая девочка Лия, — пробормотал себе под нос Род и провел пальцами линию от плеча до бедра, обводя листочки плюща, больно ущипнул грудь, очертил живот, немного задержался на талии.
Теперь я уже дрожала, не переставая. Меня так колотило, что, казалось, я сейчас рассыплюсь на мелкие ледяные кусочки.
— Открой глаза. Я хочу, чтобы ты меня видела, — хрипло приказал Род, мужчина уже возбужденно глубоко дышал.
И тут истерика всецело поглотила меня. Паникой заволокло мозг, я резко упала перед ним на колени, вцепилась ему в руку и, всхлипывая и захлебываясь рыданиями, начала выталкивать из себя слова:
— Пожалуйста, не нужно… Пожалуйста, пожалейте меня… Пожалуйста…
Связно говорить я уже не могла. Слова, едва понятные, неразборчивые, застревали в горле. Я ничего не соображала. Ослепла и оглохла. Ужас полностью охватил меня.
Род встал с кушетки. Я, скрючившись, рыдала у его ног. Мужчина немного наклонился, обхватил жесткими пальцами подбородок и приподнял мою голову, заставляя смотреть ему в глаза. Я вздрогнула, встретившись с ледяным холодным взглядом. Я что, действительно думала разжалобить этого человека?!
Сильно размахнувшись, он хлестко ударил ладонью по моей щеке. Голова дернулась, а лицо обожгло сильнейшей болью. Губа треснула, я почувствовала, как что‑то теплое потекло по подбородку. Меня еще никто не бил за всю мою жизнь! Как больно! Я даже плакать перестала, потому что дыхание сбилось и воздух застрял в груди. Род грубо схватил меня за руку, подтащил к кушетке и перекинул через низкую спинку. Секунда — и я вздрогнула от грубого резкого проникновения. Сильные глубокие толчки продолжались и продолжались… Казалось, это длилось часами, а на самом деле прошло, может, пару минут. Я вся сжалась в комочек, пытаясь закрыться в своей скорлупке, отрешиться, отгородиться от этого мучительно долгого и болезненного насилия. Наконец, Род сдавленно выдохнул и глухо застонал. Несколько последних конвульсивных движений и мужчина отодвинулся.
Я сползла на пол. Только уже не плакала, а тупо смотрела на сцепленные руки. Ногти оставили на ладонях красные кровавые полукружия. Я что, так сильно впивалась в них? Боли не чувствовала.
Род застегнул брюки и положил тяжелую руку мне на голову. Даже вроде как ласково потеребил прядки, погладил затылок, тронул разбитую губу…