— Ну что, пойдете сегодня на посиделки? — притворно-равнодушно вопрошал Санька, пытаясь по глазам сестры угадать ее настроение.
— Наверное, — неохотно ответила Даша, — Если Лука с Иваном соберутся. В том, что старшие братья соберутся идти в деревню, Санька не сомневался. Они каждый вечер, как только стемнеет, начинали собираться. И главное: ни мать, ни отец не отговаривали их. Как будто не боялись волков степных или людей лихих. Глушь все-таки кругом. С недавнего времени на посиделки зачастила и единственная сестра. Родители смотрели на это сквозь пальцы. Вся деревенская молодежь ходит на посиделки. Пусть люди посмотрят на их дочь, глядишь, и посватается кто путевый, а может и кто побогаче. Были в деревне и такие немногочисленные женихи. Дочь уж больно хороша. Одни косы чего стоят. Так и тянут голову назад. А длинные-то: ни у одной девки в деревне нет таких волос.
Отец с дочерью по протоптанной тропинке шагали домой. Нерадостно было на душе у Харитона. Чему радоваться? Нетопленой печи или пустым кастрюлям? После женитьбы пришлось ему с молодой женой переехать на хутор. Не захотел он жить с родителями. Тем не особо пришлась по душе его Тонька. Хотели они совсем другую девку засватать сыну, но тот заупрямился. И пошли в семье нелады. Потерпев, молодые решили отделиться, обзаводиться своим хозяйством. Поначалу все складывалось, жили не тужили, добро наживали. Через год родила его Антонина дочь. Прошло еще два, и жена умерла при очередных родах, оставив ему сына. Мальца забрала к себе мать Харитона, жившая в деревне. Анютка полюбила младшего братишку и теперь ходила в деревню и зимой и летом. Отец иногда брал мальчика к себе, но особой любви к нему не испытывал, в душе считая, что если бы не сын, жива была бы любимая жена, и все было бы хорошо. Не надо было стирать самому, стряпать невкусные щи или кашу. Антонина — баба работящая была — кругом успевала: и по дому, и со скотиной управлялась. Осталось теперь хозяйство на плечах Харитона. Приходилось держать даже корову. Доил ее сам, затемно пробираясь в сарай, чтобы не видели вездесущие соседи. Хотя те сочувствовали ему и снисходительно относились к тому, что мужик правит сам относящиеся к бабским дела, он все же стеснялся и считал зазорным для мужика напяливать платок на голову. Иначе не отдавала Майка молоко, хоть сколько дергай за вымя. Однако без коровы-кормилицы в деревне невозможно прожить. Последнее время мать сильно хворала: было ей тяжело углядеть за трехлетним ребенком. Вот и ходила Анютка в деревню нянчить брата, да помогать бабушке, хотя самой ей шел всего шестой год. Но детей в деревне рано приучали к работе. Огород прополоть, бросить корма цыплятам, нянчиться с младшими, полы подмести. Анютку жалели и на хуторе, и в деревне, сочувствовали и Харитону. Вдовствует мужик уже три года. Пора бы забыть свою Тоньку, да найти себе подходящую жену, а для детей заботливую, пусть хоть и мачеху. Зато присмотрены будут, накормлены. Присматривают, конечно, за детьми соседи. Дашка вон души не чает в Анютке, да и Ванятку, при случае, с рук не спускает. Но разве она заменит взрослую женщину? Да и невеститься начала девка, на посиделки зачастила. Мысли в голове Харитона роились, накладывались одна на другую. Не нравились ему местные вдовы, не мог он еще забыть своей жены. Хоть и не красавица она была. Некоторые сплетницы даже утверждали, что у его Тоньки глаза вытаращенные. Но Харитон не замечал этого.