Съемная квартира на краю Москвы, старая советская мебель вперемешку с «Икеей», из окна вид на МКАД, до метро на автобусе, до автобуса на другом автобусе поменьше – тот еще район. Именно в таких квартирах и живут рок-звезды. Ленька обратил внимание, что если выбросить пустые пачки из-под сигарет, какие-то забытые сбежавшей подругой флаконы, то вещей у Димона набиралось ровно на один чемодан, плюс барабаны. Кофр с тарелками (круглый), кофр с малым барабаном (круглый), кофр с педалями (прямоугольный), большой кофр со стойками (прямоугольный), сумка с футболками, штанами и носками, а также нотами, ноутбуком и солнечными очками. Все. Больше своего у Димона ничего не было. Если считать в вещах, то вся его жизнь, все достижения умещались в: «Большой квадратик, маленький квадратик, два кружочка и сумка. Парни, погрузите, пожалуйста, в поезд меня и шмотки, не бросайте нас на перроне. Вы же видите, я пьяный...» По-спартански аскетично. У Леньки была похожая картина. Отсутствие балласта делает человека свободным. Человек, правда, не всегда стремится к свободе.
Два дня они неторопливо стирали провонявшие клубами футболки, Димон полировал тарелки какими-то специальными лаками, перебирал пружинки на педалях. Ленька над ним издевался, говорил, что он как Скрудж Макдак купается в своем богатстве, только вместо золота медь. Свою гитару он, как вошел, поставил в угол и больше к ней не притрагивался – она для него богатством не считалась. Добра у него, похоже, не было, вообще. Каждое утро Димон занимался по два часа на пэдах. Они спали, ели, смотрели телек. У Димона пиво, у Леньки минералка. Тур закончился, и Ленька подумал, что это могло бы стать точкой. И тело, и разум подсказывали ему, что устали развлекаться. Подлый организм отчаянно сопротивлялся саморазрушению, от пива начинал болеть живот, крепкий алкоголь застревал где-то в глотке, вкус сигарет был противен, болело горло, от трех плюшек гашиша его вырвало. Выглядел он ровно так, как должен выглядеть человек, который уже пару месяцев каждый день пьет и злоупотребляет всем, что попадается ему под руку. Выглядел он очень паршиво. Бледный, заросший, усталые, мутные красные глаза, нездоровая кожа, прыщи, как у подростка... Это был подходящий момент для остановки.
– Бухло и наркотики – как соль и перец к еде под названием «Жизнь». Без них она может показаться пресной. Но блюдо не может состоять только из одних приправ. Ты начинаешь солить и понимаешь, что это существенно улучшает вкус. Проблема в том, что у тебя нет чувства меры. Ты начинаешь солить изо всех сил. Просто солишь и солишь. И чем больше ты солишь, тем меньше думаешь, собственно, о самой еде. Тебе говорят: «Эй, чувак, ты, кажется, пересолил, ты полегче там, что ли, а то копыта отбросишь». А ты думаешь, надо намутить еще немного соли и хорошенько все просолить, остальное потом, – объяснял Ленька Димону. Тот смотрел на него не мигая и потом говорил: