Лично меня воротило от одной мысли следовать примеру жрецов майя или ацтеков, вырезавших сердца у живых людей. Пристрелить оккупанта это одно, но совершать даже с ними изуверские ритуалы категорически не хотелось.
— Люди вроде как тоже животные. Давай лучше медведя или лося замочим, веса в них больше, жизненной силы, или чем ты там питаешься, тоже должно быть больше.
— Люди не звери, у вас имеется развитая душа, дающая свободу выбора, возможность творить и познавать. Человеческие жертвы в кратчайшие сроки позволят восстановить мои силы...— ощущая недовольство, она сменила холодный тон на снисходительный. — Странный ты человек, Никита, истреблять этих самых американцев готов тысячами, но одновременно брезгуешь зарезать пару десятков человек.
— Убивать врагов на войне это одно, а совершать ритуальные убийства... Это мерзко.
— Ради достижения наших целей придется совершать ужасные поступки, смирись.
— Есть другие варианты?
— Нет. Или так или никак. Другого служителя я найти себе уже не смогу...
— Интересно, чем я заслужил внимание к своей скромной персоне? Ведь не тяну на мессию, да и талантов особых кроме как стрелять не имею.
— У тебя сильный Род, среди предков было много одаренных. Я это сразу почуяла...
Тут на меня будто ведро ледяной воды вылили. Свою прабабку-ведунью я помню очень плохо, она умерла, когда мне было пять или шесть лет, но однажды сказанные ею слова не забылись: ''...бесовское отродье ты не слушай, на уговоры ее не поддавайся, иначе будешь проклят.'' Теперь они обрели смысл. Вот я кретин! Надо было просто сдохнуть!
— Твоя прабабушка многого не знала и не понимала. Проклятьем она назвала мою отметку на твоей душе. Метку Мораны. Ничего страшного здесь нет, ты просто отмечен как мой... — Черт, оно и мысли мои читает...
— Раб?
— Скорее адепт.
— Час от часу не легче.
— Расслабься...
— Что?
— Расслабься, буден немного больно.
В голове будто разорвалась бомба, боль была такая, что перед глазами звездочки поплыли. В ушах звенело похлеще церковных колоколов. Приступ, казалось, длился целую вечность. Меня скрутили конвульсии, ноги подкосились и я рухнул в припадке на деревянный пол, где несколько минут катался, крича и пуская изо пену изо рта. Никому не пожелаю пережить подобное...
— Это называется... немного... больно? — Выговаривать слова удавалось с огромным трудом, язык после припадка стал ватным. — Я ласты... чуть не склеил!
— Поверь, ты не знаешь, что такое настоящая боль.
— Что ты... сделала... со мной?
— Раскрыла твой Дар. Требовалось сделать это быстро, отсюда и неприятные ощущения.