признавая непреодолимое желание быть желанной, увидеть кто я была для него, даже если
сама еще не определилась, каким я была человеком.
— Зачем? — Он сидел на краю стула со взглядом, наполненным странной надеждой.
— Потому что... — Мой голос сорвался, как и мое сердце. Глупые слезы затопили
мои глаза.
Ночью вторника слезы были словно катарсис, необходимы, и я приняла это. Но
сейчас я не хотела плакать. Я не хотела показывать слабость тому, кого, по его собственному
признанию, заботило, кем была моя семья, а не я — как личность.
Я так и думала, я знала это! Я знала, что он заставил бы меня плакать! Глупая
Кэйтлин. Глупая страсть. Глупое доверие. Глупый придурок Мартин Сандеки.
Я отвернулась от него прежде, чем он смог увидеть мое лицо. Мне нужно было
спрятаться. Желание было непреодолимым. Поэтому я попыталась закрыться в кабине на
нижней палубе, а моей конечной целью был один из двух шкафов. Но, так или иначе, поняв
мои намерения, Мартин на этот счет имел другие планы. Я слышала, как его кресло
поцарапало палубу и его торопливые и быстрые шаги вокруг стола.
Он наступал мне на пятки и схватил меня прежде, чем я успела дотянуться до ручки
дверцы шкафа.
Мартин схватил меня за плечи и повернул лицом к себе.
— Отпусти меня!
— Господи, Кэйтлин! Успокойся ты на минутку. Ты хотела, чтобы я защищал себя,
так что слушай.
— Ненавижу тебя! — Я кричала, в действительности не имея этого в виду. Кроме
того, ощущение удивительной драмы подходило данному моменту, я хотела сделать ему
больно. Потому что мне было больно.
85
Накал Страстей
Пенни Рейд
— Нет, это не так. Ты влюблена в меня. — Он выглядел ошеломленным моим
порывом, но звучал почти довольным этим, словно моя реакция была частью какого-то
большого плана, стратегии, в которую он играл.
К черту все, он был задирой. Я знала это, но, должно быть, я забыла об этом где-то
между его ртом, его руками, его глазами и словами.
Я ответила на это обвинение сквозь стиснутые зубы, что прозвучало совсем не
убедительно.
— Нет, это не так.
Я боролась с его захватом, толкаясь в его гранитную грудь. Конечно, из этого ничего
не вышло, но заставило его изменить захват, чтобы я перестала избивать его.
— Послушай меня, Кэйтлин. Просто... можешь выслушать?
Сделав глубокий вздох, я заставила себя успокоиться.
Если ты не чувствовала себя спокойно, не значило, что ты не могла быть спокойна.
Я замерла. Закрыла глаза, чтобы не видеть его. Мне нужно было отстраниться. Мне