– Да? И что?
Я с трудом подавила разочарование и внезапную грусть, стараясь смотреть на вещи позитивно. Родной отец соблюдал дистанцию, и это, что говорить, было больно. За этот час я ощутила скорее отвержение, нежели принятие.
– Хорошо, но… Понимаешь… Он рассказал о жене, о семье… У него две маленькие дочки – твои верные поклонницы.
Райан сузил глаза, вновь читая во мне, как в книге.
– Ой ли? Он явно сказал что-то еще, не слишком приятное. Я по глазам вижу.
Я села:
– Он заявил, что всегда жалел, что бросил меня, но был молод и понятия не имел, как растить ребенка… В общем, он полон раскаяния.
Райан уселся рядом:
– Могу себе представить. Значит, будем встречаться с ним?
– Нет.
– А почему?
– Райан, меня не было в его жизни очень давно.
– И?..
– Это не так просто. Мы поговорили – и да, он рад, что я узнала правду о нем, но заявил, что пока не готов сказать обо мне жене. Он не знает, как она это воспримет, поскольку не рассказывал ей, что стал отцом, еще когда был подростком. Он боится, что она чересчур расстроится.
Райан раздраженно потер лоб:
– Что ж, плохо дело.
– Райан, это его выбор. Я не могу рассчитывать, что он поставит под удар семейное счастье, и неважно, сколь сильно мне хочется его увидеть.
Райан слегка пожал плечами:
– Мужчина должен отвечать за свои поступки.
– Он был ребенком, когда я родилась. Я не вправе его обвинять. Ему решать, что для них лучше.
Райан явно не согласился:
– А кто он по жизни, чем кормится?
Мне на секунду почудилось, что он собрался меня опекать и стремится выяснить, достаточно ли хорош Джо, чтобы годиться в блудные отцы.
– Он электрик, у него своя фирма. Сказал, что у них вовсю идет строительство и они так заняты, что еле справляются.
Вот это, наверное, неплохо.
Райан покривился ртом и одобрительно кивнул:
– Хорошее, честное занятие. Вроде бы работяга.
«Кто ты и что стряслось с моим двадцатисемилетним женихом?»
– А жена у него работает?
Я кивнула:
– Она стоматолог-гигиенист.
Это повлекло за собой вскидывание бровей и новые одобрительные кивки. Райан остался доволен, как будто уследил какую-то связь с собственным отцом.
– А девочки? Сколько им?
– Эбби четырнадцать, а Эли одиннадцать. Вроде бы классные.
При этих словах Райан отчасти расслабился.
– Послушай, – тем не менее заговорил он. – Я понимаю, что ты стараешься справиться с этим… потрясением. Я и впредь буду терпеть и поддерживать, но не позволю, чтобы тебя обижал человек, которого ты едва знаешь. Все было прекрасно, пока ты не открыла ту коробку. Ну, во всяком случае, так считалось. Однако теперь ты угодила в петлю, и мне плевать, кто он такой – хоть сиамский король. Если он не принесет тебе ни счастья, ни радости, то очень быстро отправится лесом. Попомни мои слова, Тарин. Я не допущу, чтобы ты терзалась. Если он не захочет быть мужчиной и разгрести свое дерьмо, пусть отправляется обратно в небытие. Ты достаточно настрадалась, и я не хочу, чтобы кто-то ввергал тебя в новые горести. Я этого не потерплю.