– Спасибо, Тарин. Очень дельно с твоей стороны. Не успеешь оглянуться, а девочкам уже пора в колледж, так что деньги будут только на пользу. – Джилл посмотрела на Райана. – Впрочем, знакомство с тобой для них вообще бесценно. Как мы сказали им, так они и не умолкали. Старшая решила, что мы прикалываемся, пока ты не вошел в обеденный зал. Не знаю, как и благодарить тебя за все, что ты сегодня сделал для нашего семейства.
Райан с улыбкой отмахнулся: пустяки.
– Обязательно снимусь с ними, пусть будут фото на память.
Джо и его жена выглядели донельзя довольными. Затем Джо вернулся вниманием ко мне, изучая меня, как некий хрупкий предмет.
– У тебя, наверное, скопилась куча вопросов.
Это было еще мягко сказано.
– Их столько, что я не знаю, с чего начать.
Джо поставил локти на колени:
– Спрашивай, о чем хочешь. Джилл имеет право знать. Понятно, что она тоже в шоке. – Он потянулся и взял жену за руку. – Но я сказал ей, что никогда не надеялся тебя увидеть, а потому не хотел попусту огорчать.
Джилл успокаивающе улыбнулась ему, поглаживая по кисти:
– Я не огорчилась. Ты был мальчишкой, Джо.
Джо пожал плечами, явно расположенный искупить грехи.
– Мальчоночка, от которого залетела его подружка – такая же юная.
Райан закинул ногу на ногу и потянулся к моей руке.
– За это тебе от меня большое спасибо. – Он поцеловал мне пальцы. – Ты создал женщину, которую я люблю. Лучшего подарка не найти.
Между ними промелькнуло нечто безмолвное, своеобразное взаимопонимание.
Джо, похоже, испытал облегчение.
– Хоть в чем-то я был прав. Рад, что она в таких надежных руках.
Я залилась краской. Я была в лучших на свете руках. Не брось меня родители – насколько разительно иной была бы моя жизнь! В памяти закружились отрывки из армейских писем Джо. Все они намекали, что в отрочестве Джо был еще той шпаной.
Я сжала Райану руку.
– Ты встречался с Келси, когда вы учились в школе?
Джо зыркнул на жену, молча спрашивая, можно ли говорить. Та задумчиво улыбнулась в ответ.
– Ну да. На математике мы сидели за одной партой. Я у нее списывал. Нам было пятнадцать, когда все началось всерьез.
Воспоминания грели его.
– Мы были родственные души – хулиганье, ненавидевшее родителей. Когда Келси забеременела, я искренне решил, что начинается новая жизнь. Надеялся, что ее мама хотя бы поймет, но та вышвырнула родную дочь на улицу. А папаша Келси… Эта скотина держала всех в кулаке. Я до сих пор думаю, что он бил жену, но доказать так и не смог. В них обоих не было ничего хорошего.
Мне никогда не приходило в голову, что «люди, в которых нет ничего хорошего», окажутся моими дедом и бабкой.