Наташка держала меня под руку. Мой кремовый пиджак, висевший на ее плечах и доходящий почти до колен, выглядел, как дурацкое пальто из фильмов про беспризорников. Но никто на нас внимания не обращал. Нужны мы кому, когда вокруг такая красотища!
- Что-то я устала, Сервелант. Давай такси возьмем.
Вот так да! А я-то уж задумался о реанимации отношений. Что ж, будет тебе такси.
Водитель попался болтливый. Всю дорогу развлекал нас шоферскими байками из своей трудовой жизни. А может, и не из своей. Кто его разберет? Впрочем, не важно. Мы искренне смеялись над водительскими шутками и доехали как-то особенно быстро. Счетчик натикал девяносто копеек. Десятик с рублевки я не взял, получив на прощание добродушное "спасибо, братишка".
От дежурным тоном произнесенного "зайдешь?", отказался. Понимал, что предлагает из вежливости. Домой не хотелось. Да и интересно было, что там Татьяна выведала.
Я уже подходил к оставленному накануне дому, когда на плечо мне опустилась тяжелая ладонь и прогремел раскатом грома незнакомый бас:
- Что ж ты, Никита, от старых друзей-то моську воротишь? Невежливо как-то, в натуре.
Я резко обернулся. На меня откуда-то сверху смотрели колючие глазки, которых раньше я, это уж точно, никогда не видел.
- Вы обознались, товарищ, я не Никита, - проговорил я и уже собирался продолжить свой путь, но меня взяли за плечи и развернули.
- Ага, не Никита, ха! Не было бы шрама этого, что над бровью у тебя, я б, может, и поверил, что обознался. Ты, гадюка, не юли, а то хвост-то твой поганый можно и каблучком...
Глава десятая, вроде б повествующая об истории Сервелантова тела, но приоткрывающая завесу над Наташиной тайной
Передо мной стоял, Леша, натуральный человек-гора. Такого Кинг-конга я даже по телевизору не видел. На голову меня выше - это минимум. А я ведь тоже не маленький! Кулак, что твой глобус. Голова ж небольшая, ничем не выдающаяся, кроме глазок острых, пронзительных и ушей огромных, поросших редкими седеющими волосками.
- Ну что, теперь узнал? - голос огромного прозвучал угрожающе.
Я решил не спорить. Как же обращаться-то к нему, ведь даже имени не знаю.
- Тебя не узнать трудно, - отвечаю.
- Это точно, го-го-го, - заржал, словно конь на выпасе, громила. - Слона за три версты видно.
Ага, значит, Слон. Ну что ж, думаю, и на том благодарствую тебя, бог колбасный. А я, стало быть, Никита. Смекаю про себя, откуда ж может этот тип знать меня? Точно, тело-то, в коем я теперь живу, опознать никто ж так и не смог! А этот приметил...
- Надо нашу за встречу вспрыснуть. Как считаешь, Гадюка?