- О, раскажи насчёт
жизни поподробнее. Это так на тебя
непохоже. Ты же ссыклом всегда был
редкостным.
- Не пизди! Я же не имею
права в Россию теперь приехать. Пока
хуйло стоит у власти, мне въезд в эту
страну противопоказан. Схватят и за
яйца подвесят вниз головой и по щам
надают ещё вдобавок.
- А хули тебе въезд
закрыли? Под санкцию попадаешь? Велели
не пущать обормота?
- Не, у меня другое.
Коммунальная задолженность. За квартиру
долги за десять лет накопились. Грозились
выселить, но до последнего верили в мою
добропорядочность. А я их наебал, ха! Я
же так ни копейки и не заплатил. А должен
я был немало - спроси у ЖЭКа, насколько
я их объегорил.
- Ну ты жучила! Как же
ты до меня доехал? Ух ты, ж смотри! Я и
забыл, что ты в Эстонии теперь ошиваешься,
вид на жительство пробиваешь. Вон куда
забрался, оглоед!
- В самосвале, блядь,
доехал. Как террорист-смертник. Не
поверишь. Спрятался за вонючими
удобрениями для ферм и нелегально
пересёк границу. Ночевал в сортире
Казанского вокзала.
- Шо, тебя там педики
не приголубили?
- Да они там уже не
водятся. Им же в Рашке перекрыли кислород.
Это у нас в Эстонии свобода, благодать,
геи маршируют вместе с эсэсовцами. Одним
словом, Запад. Рашке говном плыть до
Эстонии.
- Да уж. Сверхдержава.
А я всё ещё пока здесь кантуюсь. Выдворят
- насрать, уеду куда глаза глядят без
зазрения совести. А глаза глядят пока
в сторону Германии. Я, понимаешь, воспитан
на немецком порно. Оно вдохновило меня
на писательские труды. Без него не стал
бы писателем.
- Прав был один великий
мыслитель, который сказал: "для того,
чтобы стать писателем, нужно много
дрочить". И что ты думаешь, кому-то ты
будешь нужен сейчас в Германии? Да там
сейчас арабов больше, чем в арабских
эмиратах. Приезжай лучше ко мне в Эстонию.
Выделю тебе комнату, сдам по дешевке.
Кабинет себе рабочий в ней оборудуешь.
Хули? Будешь помогать мне рецензии на
альбомы строчить для "роллинг стоунз
мэгэзин". Я тебе двести баксов в месяц
буду башлять? А, Володь?
- Блядь, ты охуел? За
кого ты меня держишь, макака? Германия
- моя страна! Там я всегда буду чувствовать
себя уютно! Всё. Тему закрыли, Тёма! Пойду
я, пробздюсь.
Тут неожиданно подсел
бухой Шнур и вмешался в разговор. Сорокин
облегчённо отошёл в сторону, устав от
бессодержательного разговора. К тому
же он опять начал заикаться, и после 2-3
минут активной беседы ему трудно было
разговаривать. Слова переставали его
слушаться, и сорокинскую пластинку
заедало. Сорокин хряпнул ещё один стакан
водки и пошёл к столу, чтобы посмотреть,
чем занимаются другие гости.