– Не несите чепуху, – отмахнулась Оливия. – Посмотрите на него, он такой милый и беззащитный. Он неспособен на подлость.
– Но фрукты-то он украл, – напомнил Йоши. – А это как минимум преступление.
«Не такое и страшное», – хотела возразить Оливия, вспомнив, как сама таскала плюшки из приютской столовой, но не успела.
Бузимба вдруг резко остановился и, пятясь, вжался в стену.
– Не нравится он мне, – процедил, глядя на трясущегося твидла, Йоши. – Предлагаю уходить отсюда, пока не явились его дружки.
Кот сжал лапами сумку и, озираясь, завертел головой.
– Что с тобой? – Оливия подбежала к Бузимбе.
– Там… Там… – заикаясь, зашептал тот и начал медленно, крадучись, отступать вдоль стены.
Оливия посмотрела в ту сторону, куда он указывал, но, кроме удаляющихся спин двух прохожих, никого не увидела.
Неожиданно Бузимба потащил ее за собой.
– Я не хочу… не хочу… – заскулил он.
Ничего не понимая, Оливия попыталась вырваться, но твидл все сильней впивался в нее когтями.
– Все, хватит! – возмутилась она и оттолкнула его.
Лемур не удержался на лапах и отлетел в узкий темный проем между домами. Проклиная себя за излишнюю доброту, Оливия хотела уже вернуться к ожидавшим ее друзьям, но вдруг ей вновь стало жалко твидла. К тому же по-прежнему ничего плохого не произошло, на них никто не нападал и грабить не собирался. Рядом, насколько она помнила, находилась оживленная улица, и в случае чего всегда можно позвать на помощь.
Кивнув Марко, разглядывающему витрину с рыболовными снастями, мол, с ней все в порядке и она сейчас вернется, Оливия направилась в темный проем. Бузимбы нигде не было видно. Сделав несколько шагов, она обнаружила маленькое открытое окошко. Оно находилось совсем низко, на высоте человеческого роста. Видимо, лемур угодил в него. Ей стало не по себе. Бедное существо просто испугалось, а она вместо того, чтобы помочь, кинула его в чей-то незнакомый дом.
Заглянув в окно, она увидела Бузимбу, тщетно пытавшегося выбраться наружу. Он находился в просторной комнате, пол которой устилали ковры. Помещение располагалось ниже уровня улицы, словно с течением времени погрузилось в землю. Всюду стояла дорогая на вид мебель, висели картины. Лемур отчаянно карабкался вверх, но, к его несчастью, окно располагалось слишком высоко.
– Кресло, – прошептала Оливия, внутренний голос подсказал ей, что говорить громко сейчас не следует. – Подвинь его.
– Не могу, я пытался, – пожаловался твидл. – Я маленький, а оно тяжелое. К тому же я подвернул лапу. – И в доказательство принялся заметно хромать, корча болезненные гримасы.