– Ты тоже испугалась тех стен? – поинтересовался Оливер.
– Что? – переспросила Оливия. – Какие стены? Вы о чем?
Она продолжала тяжело дышать, вытирая взмокший лоб платком, но выглядела заметно лучше.
– Двигающиеся и дышащие, – напомнил Марко. – Так напугавшие вас.
– Стены? – Глаза Оливии расширились.
– Стал бы Бузимба бояться стен, – добавил лемур, заламывая лапы. – Нет… стены там как стены. Я… э-э-э… Даже не могу объяснить… Я вдруг понял… Нет, осознал, почувствовал…
– Да, я тоже почувствовала, – согласилась Оливия. – Я смотрела на ту женщину, Клариссу, и мне показалось, что ее отравили, она задыхается и вот-вот умрет. А затем у меня закружилась голова, и я поняла, что отравили и меня.
– Нет, какая глупость! – возмутился Йоши. – Никто никого не травил. Вы что, слепые? И никто из вас не видел, как двигались стены, комната уменьшилась и меня едва не раздавило?
– Во всем виноват я… Все из-за меня, – пищал лемур. – Именно из-за меня все попали в тот дом.
Озадаченно почесывая затылок, Оливер переводил взгляд с сестры на Йоши, с кота на лемура, с того, кто назвал себя Бузимбой, вновь на сестру. Рядом тихо ухал Рэнделл.
– Как-то это все странно… – медленно произнес Оливер.
– Магия, – подсказал сычик.
– Мы с Марко уже думали об этом. Но зачем кому-то насылать на них колдовское заклятие?
– Не на нас, – криво улыбнулась Оливия. – А на Клариссу. Ей кто-то угрожал. Она что-то не хотела делать, вот тот человек и наказал ее с помощью волшебства.
– Насколько я знаю, – сообщил Йоши, – магия так не действует.
Оливер вдруг понял, что его все это время смущало в твидле. Ошарашенно взглянув на Рэнделла, он потрясенно воскликнул:
– Йоши, ты все еще кот!
– Да, и что? – Йоши посмотрел на темное небо, серебристый полумесяц, выглядывающий из-за крыш домов, ухающего Рэнделла и вдруг застыл словно громом пораженный. После долгой паузы он наконец вымолвил, непонимающе повернувшись к Марко: – Как такое возможно? Почему я до сих пор не превратился в панду?
Глава 5
Оливия слышит квакающее предсказание
Ощущения все еще были не из приятных. Сильно хотелось пить, руки продолжали трястись, а желудок скручивался в нестерпимых спазмах. Вдобавок побаливало горло, будто по его поверхности прокатился не один десяток ежей.
Оливия с трудом улавливала суть разговора, не сразу поняв слова Йоши о дышащих стенах и сетования Бузимбы, что он во всем виноват. Ей до сих пор становилось жутко при воспоминании о человеке в капюшоне и зеленеющем лице Клариссы. Хозяйку дома травили каким-то специфическим зельем, и ничто не могло убедить Оливию в обратном. Она всегда боялась ядов, панически, едва ли не до потери сознания. При любой возможности избегала несвежей пищи, на дух не переносила слишком теплую воду и с подозрением относилась к неизвестным блюдам. Одного она только не понимала – отчего Йоши и Бузимба говорили совсем о другом. Ведь она не сошла с ума, у нее не случилась галлюцинация. Она видела на улице трясущуюся Клариссу, в истерике рыдающую на плече у подруги, – бедняга испытала такие же ощущения, что и она.