-- Я и сам не знал, как мне следует относиться к этим фактам из своей биографии,-- продолжал Виктор Витальевич,-- пока не сумел переместиться со своим транслокатором на Ближний Восток, на две тысячи лет назад. Я всего лишь хотел уточнить, как там в действительности обстояло дело, и почему моя жизнь так упорно следует столь известному сценарию. Но стоило мне материализоваться на вершине Лысой горе, у подножия того самого креста, как тут же сработали мои резонансные эффекты, и произошло неуправляемое совмещение, как в случае с Лореттой и танцором, который вы достаточно точно описали. Неуправляемое резонансное совмещение тел происходит только в одном случае: если два тела являются различными формами материализации одной и той же сущности, одной и той же интенции той изначальной эманации, которую Гегель называл мировым разумом.
Вот так я и узнал, воплощением какой сущности я являлся, и почему моя биография развивалась именно по этому сценарию. По факту своего рождения я изобретатель, как и тот, кого я невольно снял с креста. Конечно, он изобретал по-своему, совсем по-другому, чем я. Он упирал в первую очередь на человеческие чувства, а не на технику. Он неустанно проповедовал и надеялся научить людей жить и любить по-другому. Отчасти ему это удалось: люди действительно стали жить по-другому, да только совсем не так как он хотел. И любить они по-другому тоже не научились. Станиславский сказал на этот счет очень точно: "ничему нельзя научить, всему можно только научиться". Это правильно, да только ведь он жил задолго до Станиславского, и в то время были совсем другие представления и понятия о том, что можно, а чего нельзя.
-- Так ведь он - это теперь вы -- выдохнул я почти шепотом.
-- Ну вобщем, верно. Он - это я. Вернее, я - это он, во второй попытке. Я бы не назвал эту вторую попытку очень удачной, но на мой взгляд, она все же гораздо успешнее предыдущей. Удалось избежать ненужной огласки, помпы, толпы ничего не понимающих учеников-двоечников, многочисленных прихлебателей, выдающих себя за последователей. Удалось также избежать создания новой религии, армии церковных чиновников, очередного ареопага сытых иерархов. И поэтому удалось избежать религиозных распрей, войн, очередного передела мира. Правда, мне и ничего хорошего сделать, честно говоря, тоже не удалось. И хотя технически я был вооружен несомненно лучше, чем пару тысячелетий назад, мне это абсолютно никак не помогло. Я создал прибор, который совершенно явно и четко показывает человеку его бессмертную душу. Мне самому стоило немалого труда понять, что именно я изобрел. А когда я понял, то мне показалось, что я как никогда близок к успеху, но увы! Когда дело дошло до публичной демонстрации прибора, толпа смогла увидеть только жопу в зеркале. Ничего нельзя показать со стороны. Все можно только увидеть самому, и никакая техника не изменит этого положения.