-- А кто такая Няпа? -- неожиданно вспомнил я.
-- Когда я ходил две тысячи лет назад по дорогам древней Иудеи, у меня был друг, голубь по имени Изя. Он всегда сидел у меня на плече. Мне остается только гадать, почему в последующих преданиях моей милой птице стали отводить какую-то совершенно мистическую роль. Изя был чрезвычайно любвеобильным и доверчивым существом, все время норовил поцеловать меня клювом. За это я его прощал, когда он гадил мне на одежду. Помните песенку: "Из края в край вперед иду, и мой сурок со мною". А у меня не было сурка, у меня был Изя. А когда меня взяли под стражу, Изя понял, что со мной происходит что-то ужасное. Он улетел в панике, и от страха позабыл об осторожности. В тот самый час, когда я умирал на кресте, моего бедного Изю съела кошка. Большая, белая, роскошная бестия. Кинулась на моего бедного друга как молния и моментально отгрызла голову. Я потом долго искал эту кошку своим транслокатором и по счастью нашел. Мне приятно иметь рядом что-то от своего старого верного друга, хотя и в новом обличье. Конечно, Няпа - не Изя, она совсем другая. Она умница, хищница и ревнивица, но я все равно ее люблю.
-- Значит, Ваше изобретение все-таки не было совсем бесполезным? По крайней мере, Вы Няпу нашли -- сказал я.
-- Ну почему же? Не только. С помощью спецтехники и армейского головотяпства мне в этот раз удалось спасти целых две души, и я считаю этот результат весьма неплохим. В прошлый раз не удалось спасти ни одной. Конечно, я сам себе сильно напортил в первый раз. Народ теперь чрезвычайно развращен, и во многом по моей вине. Никто не хочет работать над своей личностью, воспитывать свои чувства, дать себе труд понять себя и других. Ведь понимание и любовь - это в самом деле великий труд. Никто не хочет трудиться над своей душой, подготавливать ее к жизни вечной. Ведь для этого надо столько всего в мире понять, приспособиться к тому, что ты узнал, и не отвергать, а полюбить. Нельзя любить мир, не понимая его. Чтобы полюбить мир, надо понимать его в совершенстве. Как Вы там у себя написали? -- тут на лице Виктора Витальевича заиграла лукавая улыбка.
-- Единство интеллекта и аффекта,- смущенно сказал я.
-- Вот-вот. Да только достичь этого единства уж очень трудно, да и долго. А посланцы Сатаны постоянно нашептывают гораздо более легкий путь. Власть, престиж, богатство, целый сонм плотских наслаждений, не одухотворенных работой мысли... И люди слушают это нашептывание и поддаются ему чрезвычайно легко. А раз послушавшись сладко-ядовитого шепота и соблазнившись легкостью открывшегося пути, они уже ничего больше не хотят, кроме как преуспеть в этой земной жизни. Преуспеть любыми путями, чтобы получать от жизни как можно больше наслаждений в единицу времени. Того же они желают и своим детям. Ради этих минутных наслаждений люди готовы искалечить себя и других. А лиши их этих наслаждений - и сразу наступит великий страх. Страх непонимания своих чувств, своего места в мире, страх незнания, что же делать дальше. Все страшно этого боятся, и поэтому предпочитают коротать свою жизнь, гоняясь за наслаждениями. И при этом постоянно они надеются на меня. Тот же сладенький голосок нашептывает им, что я их спасу от расплаты, что я всесилен. Этот голосок, разумеется, все врет, но люди верят! Потому что если есть выбор, во что верить, то предпочитают верить в то, во что удобнее верить, даже если это явная чушь, дичь и глушь. Временное удобство все еще остается главным критерием в поиске истины, хотя всем понятно, что временных истин не бывает. Невозможно найти временное и легкое пристанище в Вечности, но именно к этому люди и стремятся. И я им нужен именно для этого, то есть, для удобства. Они все две тысячи лет считают меня кем-то типа Харона, перевозящего мертвых через воды Ахеронта прямо в рай, и при том совершенно бесплатно.