— Блин, я не подумала, а как же ты?
— Как? Что не знаешь? Пока не отсохла правая рука — мужчины непобедимы!
— Бедненький! Мне надо быстрее обо всем узнать, чтобы вы чувствовали себя по свободнее, и кое, что растолковать дочурке.
— Блин, ты понимаешь, что ты говоришь?
— Понимаю, даже лучше тебя. Хочешь начистоту. Если она будет бояться, что я узнаю, она может быть скованна, и так может остаться на все жизнь, счастья это ей не прибавит. Поэтому, пусть избежит моих ошибок.
— Ну, ты даешь!
— Да ладно, она спать легла счастливая?
— Ну, вроде...
— Ты доволен, тебе она не понравилась?
— Понравилась, даже очень, только...
— Забудь о всяких только, наслаждайся жизнью и девочкой.
— Ты обещала рассказать о пределах. Давай рассказывай.
— Нет, сегодня не хочу спать охота. Завтра, после завтра, вы все равно пределов не достигнете, успеем поговорить. Ладно. Пока. Я пошла спать, спасибо тебе, огромное, ты самый лучший!
— Лучший, прямо в один голос, а что я такого сделал...
* * *
Утром я проснулся, а сестра уже была на кухне.
— Привет, встал?
— А сколько времени?
— Девять!
— Ничего себе! Вот это я проспал!
— А что у тебя дела?
— Надо к риелторам ехать..
— А во сколько?
— Да во сколько приеду.
— Ну тогда и не переживай, отдыхай. Аленка еще спит?
— Да вроде.
— Слушай, у меня настроение такое хорошее, спасибо тебе. Кофе будешь? Или сразу завтрак?
— Нет, давай пока кофе.
— Я тут одну вещь придумала, хочу знать твое мнение. И она рассказала.
— Как думаешь нормально?
— Черт его знает, но вроде ничего, сказать, мне кажется можно. И посмотреть на реакцию, — я допивал кофе, думая над ее словами.
— Вот и я так думаю, что нормально, и, самое главное, всегда можно отыграть назад, — она посмотрела на меня, ища поддержки.
— Да, конечно.
— Тогда сейчас будем завтракать, пойду Аленку разбужу.
Вернулась сестренка довольная: — Сказала, что сейчас прибежит, мамочкой назвала, представляешь, мамочкой, впервые за год. А ты сомневался!
Пришла Аленка, в более длинной футболке, мы сели завтракать. Аленка сидела сбоку от меня, и я время от времени, любовался ее голой грудью, которую иногда было видно, когда она нагибалась. Атмосфера за столом царила счастливая. Аленка улыбалась мне, Наташа, радовалась жизни, я удовольствием рассказал пару забавных случаев из жизни. Мы весело посмеялись.
За чаем, сестра попросила внимания и объявила, что она, дескать, немного поговорила со мной о дочери. Мол, я ее отругал, и раскритиковал. Она признает, что вела себя не правильно с дочкой в этом вопросе. И торжественно объявляет, что разрешает дочке ходить дома, как она захочет. Аленкина комната является целиком и полностью ее территорией, там она может делать что хочет, что без разрешения дочки, никто не может ни открыть ее дверь, ни зайти туда. Если Аленка хочет, то можно поставить, хоть шпингалет, хоть замок. Но это касается только семьи. Если в доме намечаются гости, то все должно быть как у «обычных» людей.