А сейчас Илья беспокоился – как бы слуги, время от времени посещающие рынок, или Немезида не заразились чумой. В городе её называли «чёрным мором», поскольку у заболевших на теле появлялись чёрные или тёмно-синие пятна. Инфекция переносилась крысами и паразитирующими на них блохами. Зараза пришла с востока, её распространению способствовало передвижение огромных армий, появление большого количества беженцев и развитая торговля – ведь на торговых кораблях крысы присутствовали всегда.
Империя пыталась бороться. Прибывшие из чужих земель корабли ставили на отстой у острова Карантин, откуда в дальнейшем и вошло в медицину это слово. Корабли находились у Карантина сорок суток, если за это время на них не появлялось заболевших, их пускали в порты империи. Лекарств в то время не существовало, и, если в доме заболевал один, умирала вся семья.
Болезнь протекала быстро. Поднималась высокая температура, появлялся кашель с кровохарканьем, тяжёлое дыхание, на теле образовывались гнойники. От заболевших исходил тяжёлый, невыносимый запах гниения. От момента начала заболевания до смерти заболевшего проходило от трёх часов до пяти дней.
Древние лекари советовали бежать из заражённых мест, а ещё – чистить воздух от миазмов, прогоняя по улицам стада скота, дабы они очищали воздух своим дыханием.
Ещё существовало поверье, что чума боится огня, и зачастую властители или богатые люди жгли возле своих лежанок чаши с маслом.
С точки зрения римлян, чума была наказанием за грехи, а сама чума – это всадник, конь которого блед, и имя ему – Смерть.
Для сбора умерших и их похорон набирали команды из каторжников или рабов.
Илья в инфекционных болезнях силён не был, учил когда-то способы оказания первой помощи при несчастных случаях. Но жизнь заставила вспомнить кое-что.
Он провёл со слугами и Немезидой беседу, порекомендовав не бывать в людных местах или сократить пребывание там до минимума. Причём при выходе из дома прикрывать рот и нос куском ткани – вроде повязки, а после возвращения обтирать руки неразведённым вином. Больше, к своему сожалению, он припомнить ничего не мог. Кастору при встрече он порекомендовал то же самое, но диакон совет категорически отверг.
– Чёрный мор – наказание за наши грехи. Я же за собой грехов не знаю, – отрезал он.
Илья лишь плечами пожал. Не хочешь – не слушай. Но дома настоял, чтобы Немезида пока и в катакомбы на службы не ходила.
– Бережёного Бог бережёт, – неоднократно повторял он.
Оказавшись в вынужденной изоляции, молодые люди много общались. От скуки Илья научил девушку некоторым играм, которые помнил сам – «крестики-нолики», «слова», занимался с ней арифметикой, словесностью.