— Почему ты не говоришь, зачем меня держат здесь? — снова спросил Джейсон и вытянул руку в сторону, надеясь схватить свою невидимую тюремщицу.
— Никогда больше так не делай. Никаких жестов, взмахов или ударов в мою сторону. Никогда. Ни при каких обстоятельствах, — жёстко заявила женщина. — Думаю, небольшой урок послушания тебе не повредит. Не то чтобы ты заслужил его… Ты пока не знаешь правил так хорошо, как требуется. Но это продемонстрирует тебе тот немаловажный в твоей дальнейшей жизни факт, что нам не нужно оправданий, чтобы причинить тебе боль.
Джейсон сжался, не зная чего ожидать в следующий момент.
Вспышка, треск и ужасная боль в руке…
Нет, во всём теле. Он даже кричать не мог.
Через мгновение всё кончилось.
— Шокер, — пояснила женщина. — Он у меня всегда с собой. И одной секундой я обычно не ограничиваюсь.
Как и обещала, она освободила Джейсона, но он лишь едва пошевелился в ответ.
— На сегодня это всё, — сказала женщина. — Кстати, меня зовут Прим.
Через минуту после того, как она ушла, в камере загорелся неяркий свет. Джейсон приподнял голову и огляделся: помещение было не очень большим, чуть ли не половину его занимал высокий стол, похожий на операционный, только шире. В противоположном от металлической двери конце комнаты находились унитаз и крошечная раковина, на выступе которой примостились зубная паста, щётка и жидкое мыло. Комната казалась похожей на колодец из-за высокого потолка, а в двух его углах были установлены камеры наблюдения. Вдоль одной из стен был постелен тонкий коврик, видимо, предполагалось, что на нём можно спать.
Джейсон спустился со стола. Ноги едва его держали. Его опять стало рвать, но на этот раз он успел добраться до унитаза. Он хотел прополоскать рот в раковине, но не смог подняться и упал, ударившись головой об пол. Скорее всего, он на какое-то время потерял сознание, потому что не слышал и не помнил, как в его камеру входили люди. Он лишь почувствовал, как его оттаскивают от унитаза, поднимают на руки и кладут на какую-то мягкую поверхность.
— …очень плохо переносит… — послышался мужской голос, доносившийся словно через слои ваты.
— …свои особенности… — отвечал другой.
Джейсон приоткрыл глаза и попытался поднять голову. Ему тут же сунули в руку бутылку с водой.
— Вроде очнулся.
Он начал пить, постепенно приходя в себя.
— Через час принесите ему еды, если снова будет выворачивать, приведите врача.
Его оставили одного в темноте. Джейсон понял, что лежит на том самом коврике. К нему начала возвращаться ясность сознания, не сразу, шажочками. Но связно думать он пока не мог, мысли путались или бегали по одному и тому же кругу, как заколдованные.