Ему показалось, что прошло буквально четверть часа с того момента, как его оставили одного, но, по-видимому, на самом деле больше, потому что он услышал, как открываются сначала одна дверь, потом вторая — принесли еду. Он даже не попытался подняться.
Тёмная фигура оставила перед ним тарелки и снова скрылась за дверью. После ухода охранников зажёгся слабый свет. Джейсон сел и начал есть. К сожалению, забытьё к нему больше не приходило, он лежал и смотрел в потолок, перебирая варианты и гадая, почему он тут оказался. Через час свет опять выключили.
Через четыре приёма пищи (Джейсон не знал, в чём ещё ему измерять время) он совсем оправился. Прим к нему не приходила — заходили лишь безмолвные тюремщики, которых он не видел, оставляли еду и бесшумно исчезали. Джейсон, услышав щёлканье замков, каждый раз покорно ложился на стол, но его ни разу не приковали.
Он был даже благодарен своим мучителям за то, что в его камере было почти постоянно темно — ему бы не хотелось лежать голым на столе перед этими людьми.
Один раз он услышал пронзительный писк из дальнего угла — видимо, это был сигнал к приёму душа. Джейсон двинулся в ту сторону и увидел, как отъехала в сторону стенная панель, открыв маленькую освещённую душевую. Он не мог сам ни регулировать температуру воды, ни включить её или выключить — всё совершалось кем-то извне. В его распоряжении был лишь микроскопический флакончик какой-то пенящейся жидкости, не было даже ничего похожего на губку.
Когда в очередной раз стала открываться дверь, Джейсон удивился: еду приносили совсем недавно. Он поднялся с пола и лёг на стол, не видя никаких причин сопротивляться. Чем больше он размышлял над ситуацией, тем безвыходнее она ему казалась. Ему оставалось лишь ждать перемены в условиях содержания или в отношении к нему охранников, или ещё чего-нибудь. То, как дело было поставлено сейчас, не оставляло ему ни малейших шансов. Даже если он каким-либо образом выберется из камеры, дальше была полная неизвестность, ведь он не имел никакого представления о происходящем вовне. И в этой неизвестности было главное оружие похитителей.
Возможно, когда-нибудь он отчается до такой степени, что решится на безумный поступок, но пока здравый смысл и воспоминания о наказании подсказывали ему, что нужно ждать. Что-нибудь обязательно произойдёт. Ни у кого не может быть цели просто держать его тут вечно. Вот на этом шаге размышлений ему обычно приходил в голову «Коллекционер» Фаулза и истории в новостях о женщинах, проведших в подвалах по несколько лет. Но там речь шла о нездоровых наклонностях одного человека, здесь же явно действовала целая организация. Содержание пленника, а возможно, и нескольких, не говоря уже о самом строительстве и оборудовании подобных камер, должно было стоить недёшево.