которой он задает свои вопросы, почти
единодушно утверждает, что то, что
современная наука считает невозможным,
было невозможно и в другие времена.
Прежде всего, те реальные примеры веры,
которые могли бы дать человеку шанс
занять не приземленную точку зрения,
толкуются в том же самом контексте, что
и научные факты. Так, когда индивид
ставит под сомнение постулаты Церкви
и тех, кто выступает от ее имени, и кому
доверено исцеление душ, ему сообщают,
что принадлежность к церкви - решительно
земному институту - это более-менее
de rigueur (* Обязательно
(фр.)
-Прим. ред.);
что факты веры, в которых он усомнился,
были конкретными историческими событиями;
что определенные ритуальные действия
дают сверхъестественные результаты;
и что страдание Христа во искупление
грехов сохраняло его от них и их
последствий
(то есть вечного
проклятия). Если с находящимися в его
распоряжении ограниченными средствами
он начинает размышлять об этих вещах,
он вынужден будет признать, что совершенно
их не понимает, и что у него остаются
только две возможности: либо безоговорочно
в них поверить, либо отбросить их, как
совершенно непонятные.
Если
современный человек может с легкостью
размышлять обо всех "истинах",
преподнесенных ему Государством на
тарелочке, то с пониманием религии дело
обстоит хуже по причине отсутствия
объяснений. ("Разумеешь ли, что
читаешь?" Он сказал: "Как могу
разуметь, если кто не наставит меня?"
Деяния апостолов 8:30,31) Если, несмотря
на это, человек все еще не отбросил все
свои религиозные убеждения, то
исключительно потому, что религиозный
импульс покоится на инстинктивной
основе и, стало быть, является
специфически человеческой функцией. У
человека можно отнять бога, но только
для того, чтобы дать ему взамен другое
божество. Вожди Государства масс не
могут не обожествляться, и там, где
дикость подобного рода еще не внедрена
силой, вместо нее выступают заряженные
демонической энергией маниакальные
факторы - деньги, работа, политическое
влияние и тому подобное. Когда любая
естественная человеческая функция
предается забвению, то есть ей отказывается
в осознанном и преднамеренном выражении,
то начинается всеобщее смятение. Поэтому,
вполне естественно, что с триумфом
богини Разума современный человек
становится жертвой общего невроза,
раздвоения личности, аналогичного
нынешнему состоянию мира, разъединенного
Железным Занавесом. Эта ощетинившаяся
колючей проволокой граница проходит
через психе современного человека,
вне зависимости от того, по какую сторону
Железного Занавеса он живет. И точно
так же, как типичный невротик не осознает
существование своей