* * *
И с той поры, как дым воскурения, как дар приношения, от всех уголков земли поднимается к небесам ароматный дух Ча, растения, сотворенного силой благочестивого обета на радость всем людям .
Рассказывают, что каждый раз, когда великий мастер Цзан-кун сомневался, как лучше приготовить фарфор, он медитировал на огонь большой печи для обжига и просил помощи у Духа пламени. И Дух Огня неизменно помогал ему, поэтому фарфор у Цзан-куна получался тоньше и красивее, чем у других мастеров. И было это в годы правления Ши-хуанди, в эпоху Цинь.
Кто первым постиг тайну каолина, кто понял, как от «фарфорового камня» пе-дунь-цзэ прийти к прекрасной вазе? Кто первый выяснил удивительные свойства белой глины? Кто сумел понять, что таит в себе белая пыль , останки древних скал, каменных гигантов, некогда нежившихся под солнцем, а теперь распавшихся в прах? Чей гений открыл божественное искусство создания фарфора?
Говорят, что это был Пу, когда-то человек, а теперь бог. Это его белоснежным изваяниям поклоняются поколения гончаров. Неизвестно, где он родился, возможно, последующие войны уничтожили его родной город, так же как и знаменитый город фарфора – Цзин-дэ-чжэнь, сиявший некогда подобно драгоценному камню на горе Гаолин.
В те времена Дух Огня был для людей такой же реальностью, как и само Предвечное Дао. Еще во времена Хуан-ди , почти пять тысяч лет назад, именно этот дух научил людей делать сосуды из глины, и не было на свете гончара, который не знал бы Духа Огня, так что все они крутили свои гончарные круги под непрерывное бормотание молитв. Но Хуан-ди давным-давно отправился к праотцам, и должно было пройти еще по крайней мере три тысячи лет, прежде чем на свет появился тот, кому Небесный Господин предначертал стать богом фарфора.
И до сей поры его благородный дух, парящий над дымом печей гончаров, напоминает о себе, помогая мастерам добиться особого изящества форм, придавая светозарность глазури, ибо это он вдохновлял Тяо Юя, создававшего чудесные творения, и всех, кто садился за гончарный круг после него.
Так явились миру все глазурованные фарфоры, известные под именем Яобянь, блестящие, как зеркало, тонкие, как рисовый листок и звонкоголосые, как цинь ; потом пришли фарфоры Цинци, окрашенные повелением Императора в цвет «синий, как небо после дождя, видимое в разрывах облаков». Ни один человек, каким бы злодеем он не был, и помыслить не мог разбить или повредить эти бесценные творения.
Изделия из фарфора Жоу-яо и по внешнему виду и по звучанию напоминали бронзу. Цветом они походили на толщу воды, пронизанную солнцем, но глаз не мог определить точный оттенок, словно скользил по плотной стае рыбок, мелькающих в воде.