что сегодня вечером идем в гости, вечернее платье, чулки, ты
ведь все помнишь, Альбертина. Конечно же. Она сумела под-
няться из подвала, а затем день куда-то кончился, иногда не
остается сил, чтобы чем-то его заполнить, или не хватает сил
станцевать запланированное. Альбертина покорно надевает
чулки, она знает, что для толстячка это важная встреча, поду-
мать только, ужинать с хозяином автобуса и его миленькой
женой, обсуждать большую политику — но только по краю,
ведь не гоже лезть глубже — движение небесных светил, и рас-
хваливать стряпню женушки большого начальника. Конечно,
она помнила об этом, Альбертине нечем занять себя, она пом-
нила об этом… на улице люди смотрят, как ее ведут под руку,
смотрят на сапфировые серьги в ее ушах, какая красота(!),
завораживает, как массовое самоубийство. Девочка играет с
щенком. Альбертина молча разглядывает тонкие руки, дешевое
платье, виляющий хвост, и муж одобрительно улыбается ее
молчанию. Он никогда не запрещает ей говорить, но иногда
ему приходится плакать от сказанного. Бедный мужчина, он
40
Нежность к мертвым
ощущает себя мучеником и заложником Альбертины, по вос-
кресеньям ему кажется, что он главный герой молебна, ведь
только ему достался столь непонятный крест; конечно, это
подбадривает его мужское достоинство, и мужчина передерги-
вает его в обеденный перерыв; мало кому дается такое счастье
— мастурбация на образ собственной жены. Мало кому повезло
так, как этому водителю автобуса — он ведет Альбертину, по-
родистую суку местного разлива, случиться с которой хочет
любой; какие все же красивые сапфировые серьги в ее ушах,
как повезло Альбертине (!) — любимая теща превратилась в
сапфировые серьги. Вот улица кончается, наступают ступеньки,
ее муж самодовольно стучит в дверь. Ему так приятно посе-
щать чужие дома, когда рядом Альбертина — диковинное жи-
вотное, да-да, с юга Африки, безумно редкий товар.
Наступает пора приветствий. Истеричных заигрываний, ко-
кетливых поцелуев. В дверях моложавая, но за шестьдесят,
одета со вкусом, и ее муж, трахающий молоденьких без огляд-
ки на вкус жены. Альбертина не может запомнить, как зовут
эту женщину — это не важно — ведь такие ужины случаются
раз в миллениум, большой начальник угощает ужином своего
лучшего работника. Толстяк постарался: выскулил премию,
выскулил ужин.
Большой начальник. Альбертина! Вы обворожительны!