К счастью для государства, в 174 году от З.Э. задуманное Эйгоном вторжение в Дорн обернулось полным провалом. Огромный флот, построенный его милостью, желавшим добиться того же успеха, что и Дейрон Юный Дракон, был рассеян бурями и погиб на пути в Дорн.
Впрочем, не гибель флота оказалась самым большим недомыслием в деле завоевания Дорна, изначально обреченном на провал. Эйгон IV обратился к сомнительным пиромантам из древней Гильдии алхимиков и повелел «выстроить для него драконов». Созданные громадины из дерева и железа, оснащенные помпами, стреляющими струями дикого огня, возможно, и могли бы пригодиться во время осады. Но Эйгон рассчитывал провезти эти устройства по Костяному пути, где есть столь крутые подъемы, что дорнийцы вырубили там ступени.
Забираться так далеко не пришлось. В Королевском лесу, задолго до Костяного пути, загорелся один из этих «драконов», и вскоре уже пылали все семь. В возникшем пожаре погибли сотни людей и сгорела почти четверть Королевского леса. После случившегося король отказался от своих замыслов. Никогда больше он не упоминал о Дорне.
В 184 году от З.Э. правление этого недостойного монарха подошло к концу. Эйгону IV исполнилось сорок девять лет, и он к тому времени стал невообразимо тучным, едва мог ходить, и многие задавались вопросом, как последняя возлюбленная Эйгона (Серенея из Лиса, мать Ширы Морской Звезды) могла выдерживать его объятия. Умирающий король выглядел жутко: тело так сильно вздулось и отекло, что он был не в состоянии даже встать с постели, конечности заживо гнили, и плоть кишела червями. Мейстеры заявляли, что никогда не видели ничего подобного, септоны же объявили этот леденящий кровь ужас карой богов. Чтобы облегчить страдания, Эйгону давали маковое молоко, но уже мало что можно было для него сделать.
Последним его деянием перед смертью, на чем сходятся все источники, было обнародование своего завещания. И с помощью этого документа король создал злейший яд для разъедания государства: он узаконил всех своих незаконнорожденных детей, признанных и непризнанных, и самого низкого происхождения, и Великих бастардов — сыновей и дочерей от женщин из благородных семей. Десятки его детей так никогда и не были признаны, предсмертное желание Эйгона им ничего не дало. Однако для признанных бастардов это означало многое, а для королевства – пламя и кровь на пять поколений вперед.
Девять возлюбленных Эйгона IV Недостойного
064. Слева направо: леди Мелисса Блэквуд, Серенея из Лиса, леди Фалена Стокворт, Беллегера Отерис (худ. Магали Вильнев).