В час, когда угасал последний луч солнца, люди Черного Харрена, сжимая копья и арбалеты, вглядывались в сгущавшуюся тьму. Дракон не появлялся, и, возможно, кому-то подумалось, что угрозы Эйгона были пусты. Но Эйгон Таргариен поднимал Балериона ввысь, за облака, выше и выше, пока тот не стал казаться перед луною не большим, нежели мошка. Лишь тогда дракон низвергся – прямо меж замковых стен. Сложив крылья, черные ровно смоль, Балерион устремился вниз, пронзая ночь. И как только под ним выросли огромные башни Харренхолла, дракон взревел, выплескивая свою ярость, и окатил строения черным пламенем с алыми витыми всполохами.
Камень не горит, бахвалился Харрен; но замок его был не только из камня. Дерево и шерсть, пенька и солома, хлеб, солонина и зерно – все вспыхнуло. И люди Харрена с Железных островов тоже были не из камня – в дыму, охваченные пламенем, они с воплями метались по дворам и падали с замковых стен, находя на земле свою погибель. А если у пламени достаточно жара, даже камень начнет трещать и плавиться. Речные лорды, стоявшие под стенами замка, позже рассказывали, что башни Харренхолла зарделись в ночи, будто пять гигантских свечей… и подобно свечам, начали изгибаться и таять, а по бокам их стекали ручейки растопленного камня.
028. Гибель Харренхолла (худ. Райан Барджер).
Последние сыновья Харрена и он сам – все сгинули в пожаре, охватившем в ту ночь его чудовищную крепость. Вкупе с Харреном окончились и дом Хоаров, и власть Железных островов над Речными землями. На другой день у дымящихся развалин Харренхолла король Эйгон принял клятву верности Эдмина Талли, лорда Риверрана, и назвал его Верховным лордом Трезубца. Вассальную присягу принесли и другие речные лорды – Эйгону как королю, а Эдмину Талли как своему сюзерену. После того, как пепелище остыло достаточно, и людям стало возможно без опаски входить в замок, мечи павших (среди них множество расколотых, оплавленных или скрученных драконьим огнем в стальные ленты) собрали и на телегах отправили в Эйгонфорт.
На юго-востоке знаменосцы Штормового короля выказали много более преданности, нежели вассалы короля Харрена. В Штормовом Пределе Аргилак Надменный собрал вокруг себя превеликую рать. Родовой замок Дюррандонов также почитали неприступным, ибо он являл собой могучую крепость, а его громадные стены мощью даже превосходили стены Харренхолла. Однако же вскоре ушей Аргилака достиг слух о гибели его старого недруга, короля Харрена. Прислали вести и отступавшие перед надвигавшимся войском Эйгона лорды Фелл и Баклер (лорд Эррол был убит) – о королеве Рейнис и ее драконе. И после того старый король-воин проревел, что не намерен сгинуть подобно Харрену – зажаренным в собственном замке, ровно молочный поросенок с яблоком во рту. Ему ведомо, что такое битва, и он сам, с мечом в руке, решит свою судьбу. И вот Аргилак Надменный в последний раз выехал из Штормового Предела, дабы встретить своих врагов в открытом поле.