Когда он протянул бинокль капитану Скаллу, он почувствовал дрожь в желудке. Старый страх колебал его ум и, даже, его руки. Впервые он увидел Бизоньего Горба много лет назад при вспышке молнии, и это был для него самый страшный миг за все время бытности его бойцом на границе Техаса. Он сумел спастись от горбуна только благодаря ночной тьме, и еще потому, что бежал так, как никогда ни до, ни после в своей жизни. Тем не менее, у него остался длинный шрам на одном бедре, куда попало копье Бизоньего Горба.
— Ты видишь, Вудро? – спросил он. — Он все еще носит большое копье, подобное тому, которое застряло во мне.
— О, вы правы, сэр, — сказал Айниш Скалл, снова изучая Бизоньего Горба в бинокль. — У него в руке копье. Я полагаю, что он верен традиционному оружию.
— Почему бы и нет? — ответил Колл. — Он почти уничтожил весь наш отряд в первый раз, когда мы сражались с ним, и у него не было ничего, кроме лука, ножа и такого же копья.
— Опыт, как видите, — сказал Скалл. — Этот человек, вероятно, учился владеть таким оружием каждый день своей жизни, начиная с четырех лет.
Колл воевал с команчами так же безжалостно, как и любой другой рейнджер. И все же, глядя на них сквозь окуляры бинокля капитана Скалла, видя женщин, выскабливающих шкуры, и юношей, скачущих на своих пони, он испытывал тот же противоречивый зуд восхищения, что и в те времена, когда впервые воевал против Бизоньего Горба. Они были смертельными, беспощадными убийцами, но также они были и последними свободными индейцами на южных равнинах. Когда последний из них будет убит, или у них отберут свободу, их могущество исчезнет, и равнины вокруг него станут другой страной. Это будет более безопасная страна, конечно, но из нее исчезнет одна особенность — привкус дикости. Конечно, это станет благом для поселенцев, но поселенцы – это не вся история, далеко не вся.
Айниш Скалл опустил бинокль. Он перестал разглядывать индейцев и теперь смотрел в пространство.
— Это качество противника, ради которого стоит воевать, — сказал он. – Конечно, не оно заставляет вас воевать, для этого появляется повод, какой-то повод. Эти обожающие пытки изверги внизу — лучшие противники, которых я когда-либо встречал. Я намерен истребить их до последнего человека, если удастся, но как только это произойдет, я буду скучать по ним. — Он вздохнул и поднялся. — Когда мы закончим эту войну, думаю, что настанет время всыпать проклятым отщепенцам-южанам. Какие-то полученные навыки пригодятся в этом конфликте, позвольте мне заверить вас.
— Отщепенцы, сэр – сказал Колл, сильно озадаченный замечанием. — Я считал, что команчи являются последними отщепенцами.