«А как насчет видов топлива, получаемых из возобновляемых источников?» — спросит кто-нибудь. Правда, как насчет них? В текущий момент на их долю (в калориях) приходится менее 4% совокупного мирового потребления[19]. Нужно, чтобы в обозримом будущем их доля составила 70, 80, 90%. Сделать что-либо в малом масштабе — это одно, сделать то же самое в гигантском масштабе — это нечто совсем другое, а доля таких видов топлива должна быть поистине гигантской, чтобы повлиять на мировую топливную проблему. Кто возьмется утверждать, что проблема производства решена, если речь идет об использовании топлива из возобновляемых источников в поистине гигантских масштабах?
Ископаемые топлива — это только часть того «природного капитала», к которому мы упорно хотим относиться как к расходному материалу, то есть как если бы он был доходом, причем, ни в коем случае не самой важной его частью. Если мы растрачиваем наши ископаемые топлива, то ставим под угрозу цивилизацию; но если мы растрачиваем капитал, представленный живой природой вокруг нас, то ставим тем самым под угрозу жизнь как таковую. Люди начинают осознавать эту угрозу и требуют прекратить загрязнение. В их представлении загрязнять среду — это такая довольно неприятная привычка жадных или небрежных людей, что-то вроде швыряния мусора на соседский участок через ограду. Более цивилизованное поведение, понимают они, потребует от нас дополнительных издержек, и нужно ускорить темпы экономического роста, чтобы быть в состоянии себе их позволить. Отныне, говорят они, мы должны пустить хотя бы некоторые из плодов нашей неуклонно растущей производительности на улучшение «качества жизни», а не только на увеличение количества потребляемого. Все это вполне справедливо, но затрагивает лишь внешнюю сторону проблемы.
Чтобы проникнуть в суть дела, лучше всего спросить, почему так получилось, что все эти термины — «загрязнение», «окружающая среда», «экология» и т.д. — столь внезапно оказались на слуху. В конце концов, промышленной системой мы обзавелись уже довольно давно, однако еще пять или десять лет назад эти слова были фактически неизвестны. Что это — внезапная причуда, глупая мода или, быть может, внезапный приступ паники?
Объяснение найти нетрудно. Как и в случае с ископаемыми топливами, мы на самом деле какое-то время жили на капитал живой природы, но достаточно в скромной мере. Лишь начиная с конца Второй мировой войны мы преуспели в увеличении этой меры до вызывающих тревогу пропорций. По сравнению с тем, что происходит сейчас и что ускоряющимися темпами происходило на протяжении последней четверти века, вся промышленная деятельность человечества вплоть до Второй мировой войны включительно — ничто. В следующие четыре-пять лет мы, вероятно, достигнем таких объемов промышленного производства (в масштабе мира в целом), каких не знало все человечество, жившее до 1945 года включительно. Другими словами, совсем недавно — настолько недавно, что большинство из нас едва ли успели это осознать — случился уникальный количественный скачок промышленного производства.