Сделав себе зарубку на будущее, я решительно захлопнула книгу. И выронила ее из рук на стол, услышав вкрадчивое:
— И что такого интересного ты искала в истории моего рода, Глория?
Я резко выдохнула и, повернувшись, ровным тоном проговорила:
— Добрый вечер, Ник. Как-то уж слишком часто мы с вами пересекаемся в библиотеке, вам не кажется?
Как говорится, лучшая защита — нападение.
— Намекаешь на то, что я тебя преследую? — Кайндорф обошел стол и уперся в него руками напротив меня.
— Нет, что вы. — Я немедленно пошла на попятную.
И уж совсем не ожидала, что Ник ухмыльнется и спросит:
— А что, если так?
Я потеряла дар речи. Честно говоря, даже рот приоткрыла от шока. Это, вы меня простите, что за заявки?! И почему, домкрат мне на ногу, я так обрадовалась?! Неужели Ник мне нравится?! Вот свинец… Так, я не буду об этом думать. Ник занят! О чем, кстати, неплохо было бы ему напомнить!
— А не смущает, что у вас вообще-то девушка есть? — прямо спросила я.
— О Святые покровители, — закатил он глаза. — Ты такая серьезная… Да шучу я, конечно, — и как-то очень по-доброму улыбнулся. — Просто в следующем году я буду защищать степень магистра первого ранга. Вот и собираю материал.
Я невольно покраснела. М-да, надумала себе всякого… Неужели так хотелось, чтобы Ник действительно из-за меня в библиотеке околачивался? Да, дорогая, это уже клиника… Неприятное открытие на свой счет…
— Так что ты искала в истории моего рода? — мягко переспросил Кайндорф, с любопытством поглядывая на книжку.
Святые шестеренки, я совсем забыла, что меня застукали на горячем… Придется выкручиваться.
— Ну, не конкретно в вашем. — Я пожала плечами. — Так… смотрела, что пишут о наших преподавателях и студентах.
— Любознательность — хорошая черта, — подмигнул он. — И что интересного нашла?
— Ну… Например, что Шэйн и магистр Эйровен происходят из родов, которые переселились к нам из Феолварта. — И в этот момент меня осенило, что я могу задать интересующий меня вопрос. — Кстати! А почему в Сводной книге аристократов нет портрета вашей матери? Мне так хотелось посмотреть на нее, но увы…
— О, моя мама не любила свои портреты, — ностальгически хмыкнул Ник — Существует только одно ее изображение — в обережном медальоне, который она сделала к моему рождению.
Как мне хотелось заглянуть в этот медальон! Вы себе просто представить не можете… Даже кончики пальцев зачесались. Но… Не сочтет ли он мою просьбу дерзостью и беспардонностью? Портить отношения с замечательным преподавателем, который не раз выручал, не хотелось.
— Ты знаешь, что у тебя на лице все написано? — вдруг расхохотался Кайндорф.