Мы молча переглянулись и кивнули, не желая дальше обмениваться оскорблениями. Давно уже поняли, что устраивать скандал, когда у кого-то из нас плохое настроение, — дурное дело. Отвратительно заканчивается… Я машинально потерла запястье, на котором под кожаным браслетом едва виднелся темный след от ожога. Свидетельство того, как первый и, я надеюсь, последний раз Марк применил против меня некромагию. Я его, конечно, тоже без памятки не оставила… Но общего идиотизма ситуации это не отменяет.
Хорошо, что от дома ба до Ульгрейма было всего несколько кварталов ходу. Путь прочистил мне мозги, потому в ворота университета я прошла если не в хорошем настроении, то, по крайней мере, не такой букой.
Мимо нас спешили студенты, которые, как и мы, прошли по вступительному испытанию. Тех, кто пройдет по общему конкурсу, зачислят только через три дня.
По старой традиции, корни которой мне были неизвестны, все студенты Ульгрейма обязаны были проживать на территории университета. Потому публика, сновавшая вокруг нас, была разнообразной. Здесь можно было встретить представителей всех слоев общества — аристократы и простолюдины смешались в пеструю толпу. Также я мимоходом заметила несколько орков и двух эльфов. Нелюди у нас учились редко, предпочитая свои пути, но все же случалось. Потому ничего удивительного, что на них сейчас откровенно пялились.
Общежития располагались буквой «П» за учебными корпусами. Левое крыло было частично выделено для преподавателей и аспирантов, остальные были студенческим скворечником. Собственно, никаких иносказаний. Общежитие действительно так и называли — Скворечник. Деления на мужскую и женскую части в нем не было — считалось, что студенты, которые здесь учились, достаточно взрослые, чтобы отвечать за свои поступки. Я, правда, подозревала, что это лишь часть истины. В жизни не поверю, что никто не присматривает, чтобы Скворечник не превратился в филиал улицы Зеленого Попугая! Но надеюсь, все разузнаю, когда начну здесь жить.
В вестибюле общежития, прямо под лестницей на второй этаж, мы обнаружили каморку коменданта. Оной оказалась щуплая женщина неопределенного возраста, которая выглядела так, словно мы ее только что разбудили.
— Студенты, — вздохнула она, выбираясь из своего укрытия. — Опять Скворечник гудеть будет…
— Скажите, пожалуйста, — Марк был само обаяние, — а можно нам с подругой комнаты поближе друг к другу?
— Разврат не одобряем, — меланхолично отозвалась комендантша, копаясь в ящике с ключами.
— Да нет, вы что! — замахал руками друг. — Какой разврат! Мы с ней практически как брат с сестрой.