Я сидела на стуле, поэтому единственное, за что я могла уцепиться — сидение. Оно и стала моим спасательным кругом. Запрокидывая голову, я приоткрывала веки, видела, как приятно мужчине смотреть на меня, как его рот приоткрылся, как он сам держится за стул, сжимая пальцы до белизны кожи. Я не сдерживала стонов, чувствуя, как давит на клитор большой палец, заставляет тело содрогаться, как от ударов, а Тим постанывал, откликаясь эхом.
Когда амплитуда движения моих бедер стала сильнее, Барут-Тим не выдержал. Он вскочил, дернул за угол скатерти, сметая всю посуду на пол, затем рывком усадил меня на стол и, властно раздвинув ноги, пал передо мной на колени. Я громко вскрикнула, когда его язык, юркий, как рыбки, которых мы преследовали у подводного мыса, принялся играть с моими губками. Откинулась на локти, когда его палец проник внутрь, не мешая языку забавляться с клитором. Наслаждение было столь всепоглощающим, что я забыла дышать. Умело манипулируя моими предпочтениями, Тиму довольно быстро удалось довести меня до точки. Изогнувшись, я вцепилась в края стола и громко известила округу о достижении наивысшего удовольствия. Тим, испробовав меня на вкус, перебрался поближе и накрыл мои губы грубым поцелуем. Почему-то я не ожидала от него столько властной нежности. Но, видимо, он уловил не только мои предпочтения, но и настроения.
Протиснув руки между моей спиной и столом, Барут-Тим, не прерывая поцелуя, поднял меня, переместил ладони на ягодицы и, заставив обхватить его ногами, понес в дом. Я ожидала, что следующей нашей остановкой станет огромная кровать в шикарной спальне, но ошиблась. Или Тим не смог дотерпеть, или изначально решил не идти далеко, но приземлилась я прямиком на полированную столешницу обеденного стола в огромной столовой.
Дерево было холодным, но приятным для разгоряченной кожи. Поэтому я вскрикнула от удовольствия.
Не отпуская его губ, я развязала на вороте рубахи Барута завязки и стащила ее через голову. Следом за рубахой на пол полетели штаны. Оказывается, не я одна предпочла остаться сегодня без нижнего белья…
Он был прекрасен. Огромен, как крейсер. Рельефен, как горный хребет. Ароматен, как сладкий щербет. Потянувшись к нему рукой, я приоткрыла рот, словно могла прямо отсюда, с высоты столешницы, испробовать его на вкус. Обхватив пальцами, я прочувствовала его силу и мощь, и тут же мое тело затребовало его в полное мое распоряжение.
Тим, видя, какую власть имеет надо мной, подошел вплотную, потянул за тонкий шнурок завязки на шее, и уже через мгновенье ткань, до сих пор державшаяся на шее и прикрывавшая грудь, упала. Взяв в ладони мои груди, Барут примерился, сжимая их, обхватывая пальцами. Я же там временем, позволила и второй руке лечь на фаллос. Ширины обеих моих ладоней не хватило, чтобы покрыть полностью длину его члена. Представив, как глубоко он может войти в меня, я застонала, двинув рукой. Открытая головка его члена обожгла пальцы. Обхватив ногами его ноги, я попыталась придвинуть мужчину ближе к себе. Двинувшись вперед, Барут навис надо мной, как скала над морем.