— Мы все заволновались, когда ты исчезла. Я забеспокоилась и вернулась домой раньше, еще до фуршета. Надеюсь, это не малярия, Линни. Ты принимала хинин?
Я кивнула.
— Это не малярия, — прошептала я. — Наверное, я что-то не то съела.
— Думаешь, это гороховый плов с дичью, который мы ели во время ленча? Он был чересчур жирным. А может, и миндальный пудинг. Тебе что-нибудь принести? — Фейт смотрела на коврик, лежавший у кровати. — Где твоя айя?
— Я отослала ее. Мне хотелось побыть одной. Я просто посплю, и завтра все будет в порядке, я уверена.
Мои зубы снова возобновили свою пляску.
— Что бы ты ни говорила, я все равно собираюсь позвать твою айю. Она поможет тебе переодеться. Ты заболела, и тебе нельзя оставаться одной. Айя сможет разбудить меня, если ночью тебе станет хуже.
Я кивнула, слишком слабая, чтобы спорить, и айя вернулась в мою комнату. Я позволила ей переодеть меня, расчесать мои волосы и обмыть лицо и руки прохладной водой. Но даже звук ее размеренного дыхания в тихой комнате, который стал слышен, когда айя заснула, не мог исцелить мой недуг, вызванный не испорченной пищей, а страхом. Я знала, что мне не удастся заснуть этой ночью и, возможно, меня ждет еще немало бессонных ночей.
Прошел день, за ним другой. Я не выходила из комнаты, ссылаясь на плохое самочувствие. Миссис Уотертоун настаивала на визите доктора, но я убедила ее, что мое недомогание вызвано всего-навсего месячными неудобствами и со временем пройдет.
Однако я не могла сидеть на месте и кругами ходила по спальне, беря в руки различные безделушки и ставя их на место. Я была не в состоянии спать, есть и даже читать и пыталась представить, как мистер Инграм воспользуется полученной информацией.
На третий день я была в таком взвинченном состоянии, что больше не могла оставаться в одиночестве. Сидя с Фейт и Уотертоунами за обеденным столом, я старалась вести себя как обычно. Я чувствовала, как мои губы растягиваются в улыбке, как еда, сухая, словно пепел, с трудом продвигается вниз по пищеводу, слышала собственный голос, сообщающий о какой-то чепухе. Этим вечером в клубе устраивали праздник: мистер Сноу пригласил Фейт сопровождать его, и Уотертоуны тоже собирались туда пойти. Я твердила всем, что они не должны отказывать себе в удовольствии, а затем добавляла, что сама еще недостаточно окрепла для вечеринок. Я боялась снова столкнуться с мистером Инграмом — хотя, может, мне как раз стоило встретиться с ним лицом к лицу и выяснить, что он собирается делать дальше. Несомненно, такой вариант был гораздо лучше того, от чего я страдала сейчас, — неизвестности.