— Линни, я тебя разбудила?
— Нет, я не могла заснуть. Тебе стало плохо?
— Нет. Но я… мне нужно с тобой поговорить. — Она подошла к краю кровати, и я заметила, что ее лицо блестит от слез.
— Ты же совсем замерзла. Давай, забирайся под одеяла.
Я толкнула Нила на пол. Он направился к матрасу Малти и свернулся возле нее клубочком.
— О, я не могу… — сказала Фейт, и я вдруг поняла, что она ни разу в жизни не спала ни с кем, кроме Чарлза, на одной кровати.
— Все в порядке, здесь много места.
Она казалась хрупкой и совсем крошечной, рыжие волосы спутанной копной падали на ее белую сорочку. Фейт присела на кровать, спиной ко мне.
— Я просто посижу здесь. Я не смогу смотреть тебе в глаза, пока буду все рассказывать.
Я ждала.
— Это касается того, о чем поведала сегодня миссис Партридж, — сказала Фейт.
— Это было очень невежливо с ее стороны, Фейт. Мне так жаль. Она совершенно не думает, о чем говорит.
— Я боюсь, Линни.
— Чего?
Плечи Фейт дрожали под тонкой тканью сорочки.
— Я ношу в себе ребенка, Линни, — сказала она.
Я придвинулась к ней ближе. Меня охватило чувство облегчения. Так вот в чем крылась причина ее вялости, пугающего безразличия и отсутствия аппетита!
— Но это же чудесно! Чарлз тебя очень любит и…
— Мы решили, что не будем заводить детей. Мы оба согласились, что это будет нечестно по отношению к ребенку. Говорят, что второе поколение с индийской кровью всегда рождается с темной кожей, Линни. А я все еще надеюсь на примирение со своей семьей. Я уверена, что, если мы с Чарлзом хоть раз приедем домой вместе и мои родители доброжелательно его встретят — здесь, в Калькутте, мой отец отказался поддерживать с ним какие бы то ни было отношения, — они увидят в нем то, что увидела я, и смягчатся. Но если появится ребенок, темнокожий ребенок, Линни… — Фейт медленно покачала головой. — Нет. Чарлз даже водил меня к одной из индианок, к Нани Меера — думаю, она приходится ему теткой или какой-то дальней родственницей. Он объяснил ей ситуацию, и она дала мне… средства. Которые нужно использовать до и после, чтобы не забеременеть. Она повитуха.
Я кивнула, несмотря на то что Фейт не могла меня видеть.
— Но они не сработали, — прошептала она, хотя все и так было понятно.
— Но наверняка Чарлз все равно обрадовался. И, возможно, ребенок… — Я не знала, что сказать дальше.
— Нет никаких «возможно», Линни. Чарлз ничего не знает. Я надеялась, что потеряю ребенка по дороге сюда и мой муж так и останется в неведении.
Фейт закрыла лицо ладонями.
— Я пыталась не думать об этом, пыталась притвориться, будто ничего не происходит. Но сегодня, когда миссис Партридж заговорила об ужасах, связанных с рождением черного баба… — Она заплакала. — В моей жизни больше нет никакого смысла, Линни. Она была бессмысленной, пока я жила дома, и, как оказалось, здесь ничем не лучше.