— Ты помнишь нашу первую совместную поездку? — спросила я.
— Да. — Дауд подстегнул коня, и Расул тут же помчался галопом по знакомой ему местности в направлении широких холмов, уверенно ударяя копытами. Затем Дауд натянул поводья. Расул замедлил бег и перешел на шаг. Мы покачивались у него на спине. Дауд обнял меня, отпустив поводья. Я чувствовала его дыхание у себя на волосах. Где-то через час или, может, чуть позже мы вернулись в лагерь. Не говоря ни слова, Дауд спешился, и я тоже соскользнула с конской спины.
Заведя Расула в загон, Дауд взял меня за руку и повел к одеялу, расстеленному под деревом. Мы сели на него, прислонившись спинами к стволу и держась за руки.
— Что за стихи ты читал сегодня у костра? — наконец спросила я.
— Они были написаны персидским поэтом Джами[37] — сказал Дауд. — Он похоронен в Херате[38].
Затем мы лежали вместе под чапаном. Хотя Дауд не касался меня, я ощущала его напряженное тело совсем рядом со своим. От него исходили тепло и запах, который я полюбила, — лошадей, кожи и дыма. Через некоторое время я поняла, что сегодня он не притронется ко мне, положила голову ему на грудь и заснула.
Проснувшись, я услышала тихое дыхание Дауда. Я села и приподняла край чапана, но Дауд тут же поймал меня за руку.
— Я думала, ты спишь, — прошептала я.
Хотя его лицо находилось совсем рядом с моим, оно казалось нечетким, глаза скрывала тень.
— Я вернусь в палатку Махайны, — сказала я.
Наконец Дауд заговорил.
— Останься сегодня со мной, — попросил он.
Затем мы стали близки, и на этот раз, впервые за все проведенные вместе ночи, двигаясь вместе со мной, Дауд произнес мое имя, приглушенно простонав его мне в шею.
* * *
Я открыла глаза как раз вовремя, чтобы увидеть кратковременную красоту рассвета в Гималаях. Восходящее солнце поднималось над верхушками деревьев, придавая небу оттенок сапфира. Дауда рядом не было, хотя меня уютно прикрывал его чапан. Я отбросила чапан в сторону и пригладила волосы руками, повернувшись к загону.
Лошади исчезли.
Я взглянула в сторону лагеря. Возле костра на корточках сидела женщина, помешивая содержимое котелка. Костлявая лагерная собака, поджав хвост, без особого интереса обнюхивала кучку лошадиного навоза возле палатки. У погасшего костра скакала нахальная ворона, склевывая упавшие на землю остатки вчерашнего ужина.
Лагерь выглядел совсем по-другому. Он казался меньше. Не хватало некоторых палаток. Я вскочила на ноги, схватив чапан, и побежала к Махайне. Она переодевала Хабиба в чистую рубашку.
— Где они? — задыхаясь, спросила я. — Пушту, где они?