Когда мы прибыли в клуб, Малти присела возле паланкина, намереваясь ждать меня здесь.
— Встреча продлится час, и еще час уйдет на закуски с напитками, — сказала я.
Она кивнула, и я вошла в двери, прошла по главному коридору, затем поспешила к черному ходу и вышла с другой стороны здания. Я обнаружила эту дверь неделей ранее, во время очередного похода в библиотеку. Открыв зонтик и наклонив голову, я направилась по улице позади клуба. Я махнула рукой рикше с тележкой, проходившему мимо. Он оказался костлявым невысоким мужчиной, блестящим от пота, с лицом сморщенным и коричневым, словно скорлупа грецкого ореха. Когда он подбежал ко мне, я произнесла всего одно предложение на хинди и села на жесткую доску, прибитую гвоздями к бокам шаткой тележки. Рикша схватился за оглобли и побежал вниз по все более сужающимся улочкам, огибая запряженные волами повозки и увешанных жасминовыми венками священных коров с ритуальными кругами на широких лбах. Старинные улочки извивались и петляли, переплетаясь в лабиринт, который, казалось, был призван сбивать с толку злых духов, если тем вдруг вздумается отправиться в центр Калькутты.
Рикша бежал через зловонные переулки, ловко уворачиваясь от тележек, коз, собак и кур. Крики младенцев, смех детей, вопли женщин и возгласы мужчин сливались в однообразный гул. Нищие и калеки толпились в узких проходах. Когда рикша пробегал мимо, некоторые из них пытались схватить меня за подол платья. Сточные канавы были переполнены гниющими пищевыми отходами, навозом и человеческими испражнениями. Голый ребенок, не старше трех лет, баюкал на руках мертвого, застывшего котенка, в котором копошились черви. Меня раскачивало в такт походке рикши.
«Тебя не стошнит, тебя не стошнит», — приказала я самой себе. На тележке не было навеса, и каждый раз, когда мы выбирались из узкой улочки к перекрестку, обжигающий ветер поднимал в воздух удушливые тучи красно-бурой пыли, не давая мне открыть зонтик. Солнце жгло мой пробковый шлем, желудок сводило судорогой. Я пожалела, что не съела ни одного из воздушных пирожных, принесенных мне Малти вместе с ромашковым чаем перед нашим уходом. Но сейчас я не смогла бы сделать даже глоток прохладного чая.
Наконец жилистые ноги рикши замедлили свой бег, и я увидела, что мы выехали из трущоб в более спокойный район. Маленькие деревянные домики с крошечными садиками казались приятно чистыми после увиденной ранее грязи.
Я внимательно разглядывала каждый из них, пока не заметила дом, весь оплетенный японской жимолостью. Я крикнула рикше, и он остановился, тяжело дыша. Я соскользнула с сиденья, однако у меня закружилась голова, и мне пришлось схватиться за треснутый бок шаткой тележки, чтобы не упасть.