Когда у Чарлза наконец иссякли вопросы, а у меня слова, я спросила у него, как можно найти Нани Меера. Он не спрашивал, каким образом я узнала о ней и по каким причинам мне необходимо с ней встретиться.
Затем мы расстались, и Чарлз посмотрел мне в лицо блестящими от слез глазами. Я знала — и понимала, что он тоже это знает, — что для нас обоих будет лучше, если эта встреча окажется последней.
Нани Меера повернулась к другой женщине.
— Йали, пожалуйста, принеси арбуз для миссис Инграм.
Женщина молча встала, переложила ребенка с колен и исчезла за янтарными бусами. Из другой комнаты тут же донеслись тихое пение и звон кухонной утвари.
— Расскажите мне, пожалуйста, о цели вашего визита, миссис Инграм, — попросила Нани Меера, опускаясь на другой стул и жестом предлагая мне снова сесть.
— Пожалуйста, называйте меня Линни, — сказала я, сев на край стула и теребя черную шелковую оборку подушки.
— Мне трудно говорить об этом, — созналась я наконец. — Я никому не рассказывала о…
Я замолчала, потому что в комнату вернулась Йали, неся белую тарелку с толстыми алыми ломтями арбуза и еще одну, с плоским, покрытым сахарной глазурью печеньем.
— Вы можете продолжать. Йали — моя помощница и дочь, — с улыбкой сказала Нани Меера. Молодая женщина улыбнулась в ответ, поставила поднос на комод и ушла. По другую сторону бус снова раздалось пение.
— Уверяю вас, Линни, я выслушаю любую историю и не стану вас осуждать. — Нани Меера окинула меня изучающим взглядом. — Вы что, желаете избавиться от ребенка, которого носите под сердцем?
От неожиданности у меня открылся рот, а руки непроизвольно потянулись к животу.
— Нет.
Я опустила взгляд, затем снова посмотрела на Нани Меера.
— Но ведь это еще неясно. Я не уверена, что беременна. Пока не уверена.
— Пожалуйста, успокойтесь. Это работа всей моей жизни. Я вижу то, что недоступно остальным. Так значит, этот ребенок желанный?
— Да. — Я инстинктивно почувствовала, что ей можно доверять. — Но он не от моего мужа.
— Вы в этом уверены?
— Да.
— Вашему мужу известно о ребенке?
— Нет. Он не должен знать. Пока.
— Тогда чем я могу вам помочь?
— Я хочу, чтобы мой муж подумал, что это его ребенок. У меня нет другого выхода.
— А что насчет его отца?
Я сделала глубокий вдох.
— Он… он принадлежит другому миру. Мы никогда больше не сможем быть вместе. Моему мужу неизвестно о его существовании.
— Если ваш муж не подозревает о настоящем отце ребенка, тогда в чем же трудность? Почему он должен решить, что ребенок не его?
Замолчав, я принялась разглядывать обезьянок из слоновой кости на дверцах буфета.