— Линни! Я так рада, что ты решила ко мне заглянуть, — сказала она. Ее глаза сияли.
— Ты точно ничем не занята? — спросила я. — Я понимаю, что должна была послать записку еще вчера, но…
Мэг пренебрежительно махнула рукой.
— Занята? Чем тут можно заниматься? Садись рядом.
— Мэг, мне о стольком хочется тебя расспросить, особенно о твоих путешествиях с мистером Листоном. Ты, должно быть, столько всего повидала.
Но она снова отмахнулась, словно я заговорила о каких-то пустяках.
— Нельзя всю жизнь провести в разъездах. Ты, несомненно, уже поняла, что всех наших усилий едва хватает на домашние дела.
— Но разве ты больше не пишешь свою книгу об индийских храмах? А как же твои зарисовки местных обычаев? Мне казалось, что ты так увлечена…
Мэг внезапно погрустнела, но только на миг.
— Я уже почти забыла о них. Надо же, а ты все еще помнишь эти глупые идеи! — Она пожала плечами. — Тогда я была молодой и впечатлительной, но с тех пор прошло уже столько времени.
— Всего шесть лет.
— Для англичанки шесть лет в Индии — это все равно что двенадцать лет на родине. Конечно же, ты тоже изменилась, Линни. Разве ты сейчас ничем не отличаешься от той девушки, какой ты была, как только сюда приехала?
Я утвердительно кивнула головой.
— Вот и ладно, — сказала Мэг почти торжествующе, словно этот факт ее обрадовал.
Она пододвинула небольшой бамбуковый столик к дивану и поставила на него кальян. Рядом с кальяном Мэг положила шкатулку из мангового дерева, поставила небольшую масляную лампу, которую взяла со стола в углу, и зажгла фитиль.
— Вот, теперь все готово, — произнесла она.
Мэг хлопнула в ладоши, подзывая мальчика, стоявшего у двери.
— Скажи повару, чтобы приготовил чай и принес его сюда, да побыстрее, — распорядилась она.
Мальчик поклонился и исчез за дверью.
— Потом нам ужасно захочется пить, — объяснила Мэг.
— Следи за мной, а потом повторяй, — продолжила она. — Некоторым сначала кажется, что они оказались в бурном море, но это скоро проходит. Не обращай внимания и расслабься.
Она улыбнулась.
Затем Мэг вынула длинную шпильку из своих неаккуратно уложенных белокурых волос и наколола на ее кончик крохотный черный шарик опиума. Какой-то миг она держала его над пламенем лампы, а когда опиум размягчился — поместила в небольшое отверстие кальяна и взяла в рот мундштук. Послышалось громкое шипение, пока Мэг делала глубокую затяжку, затем стало тихо — она задержала дыхание. Неожиданно она выпустила из ноздрей длинную струю дыма. Он медленно окутал мою голову, и я вдохнула его темный, сладкий, немного гнилостный аромат.