Благодаря заботливости и вниканию в нужды подчиненных Никитой Романовичем были произведены в положении служилых людей на южной окраине следующие перемены. Было отменено обыкновение отправлять в «польския» (т. е. полевые) посылки и сторожа по спискам полковых воевод, которые обыкновенно из своих полков отправляли самых негодных детей боярских, а было постановлено составлять нужные списки в центральном ведомстве, заведывавшем служилыми по отечеству людьми, «в Розряде». При этом урегулирована была и служба этих детей боярских. Состоялось постановление, по которому «дважды бы одних детей боярских вряд на польскую службу не посылати, для великия нужи будет переменить их некем, или по их охоте». Для беспоместных детей боярских по приговору Никиты Романовича была постановлена ежегодная выдача денежного жалованья. Улучшено было также положение сторожевых казаков: им был увеличен поместный оклад в 2 У раза (с 20 четей до 50). Кроме того, им приговорили давать денежное жалованье «в третей год по три рубли человеку для сторожевые службы, чтоб им безконным не быти»>136.
Такими и целым рядом подобных распоряжений Никита Романович не мог не заслужить себе признательности со стороны населения южной окраины, с которой его связала столь долговременная и плодотворная служба. Не оттуда ли идет популярность
Никитичей среди казачьих элементов, которая сказалась, как мы увидим ниже, впоследствии и которая легко могла зародиться именно благодаря отношениям Никиты Романовича к «югу» и его доброй справедливости?
Что личность царского шурина и боярина была очень популярна в широких слоях русского населения, доказывают лучше всего народные песни о нем. В одной из них, посвященной князю Михаилу Васильевичу Скопину-Шуйскому, этот полководец представлен современником Грозного и Никиты Романовича. Последний в ответ на просьбу Скопина помочь осажденной литовцами Москве сожалеет сначала об утраченной молодости, затем оборачивается белым горностаем и «выщелкивает» в оружейных «магазеях» «замочки от ружей»; став после того серым волком, он «выторкал» у неприятельских лошадей «все глотки». Наконец, Никита Романович делается добрым молодцем и идет воевать с врагами.
Если в вышеизложенном произведении народного творчества прославляются ум и сверхъестественные чародейские силы знаменитого боярина, то в песне о Мамстрюке Темврюковиче, другом царском шурине – брате второй жены Грозного, Марии, – рисуются близкие отношения Никиты Романовича и с царем, и с народом. Ближний боярин докладывает царю о желании заезжего княжича «загонять силно царство Московское». Царь, выслушав Никиту Романовича, сказал ему: «Ты садися на добра коня, побеги по всей Москве по широким улицам». По приказу Грозного «дядюшка», как ласкательно зовет народная песня любимого боярина, едет по Москве, находит двух борцов, двух братьев Борисовичей и сводит их с Мамстрюком. Песня кончается посрамлением заезжего черкасского князька и победой русских борцов, которых берет под свое покровительство сам царь.