«Теперь прокляпет все мои косточки», — с улыбкой подумал он о нраве Бондарихи, которую неведомо как терпит Иван.
Замриборщ залихватски остановил мотоцикл перед главным входом у исполкома, напугав двух оседланных лошадей, подгрызавших зеленоватую кору молодого дерева, к которому их привязали. Свирид Яковлевич нахмурился, увидав такую бесхозяйственность: «Нашли коновязь, умники». Он подошел к дереву, отвязал лошадей и подвел их к потемневшему плетню. Не успел он затянуть ременные поводья, как его окликнул с крыльца вестовой.
— Скорее, скорее, товарищ Мирошниченко! — кричал он, размахивая обеими руками. — Вас дождаться не могут!
— А что там? Пожар? — осведомился он, поднимаясь на крыльцо. — Или банда напала?
— Не банда, а товарищ Кульницкий, — понизил голос вестовой. — Разнес всех в щепы.
Свирид Яковлевич поморщился — он недолюбливал падкого на блестящие речи, вылощенного Кульницкого, называл его в душе краснобаем и франтом с Молдаванки. Встреча с этим начальством не обещала ничего приятного…
В комнате Ивана Руденка, заместителя председателя уисполкома, было сине и сизо от табачного дыма. «Разнос», очевидно, закончился, потому что все уже стояли, одни собирались идти в свои отделы, другие толпились вокруг смуглого, с красивым хищным носом Кульницкого. На узком лице его смешались выражения неудовольствия, пренебрежения и снисходительности. Весь он был, как в панцирь, затянут в черную кожу: на плечах лоснилась кожанка, от которой несло касторкой, галифе спереди и сзади щедро подшиты хромом, на голове такая же фуражка, на ногах лакированные сапоги.
«Вот такими и рисуют враги коммунистов», — недоброжелательно думал, разглядывая картинную фигуру Кульницкого, председатель Новобуговского комитета бедноты.
— А, вот и Мирошниченко! — улыбнулся ему невысокий Иван Руденко, и вокруг его носа шевельнулись потревоженные улыбкой оспинки.
Кульницкий резко обернулся к Свириду Яковлевичу, смерил его воинственным взглядом и холодным, прокурорским тоном спросил:
— Товарищ Мирошниченко, вы почему опоздали? — И, не ожидая ответа, задал другой вопрос: — В Новобуговке уже разделили землю?
Вопрос ошпарил Мирошниченка словно кипятком. Что кроется за ним? Выговор за медлительность или что похуже? Он краешком глаза покосился на Руденка, стоявшего как раз за плечами Кульницкого, взглядом попросил: «Помоги». Заместитель председателя уисполома, партизанский друг Мирошниченка, чуть прикрыл веками глаза и опустил голову. Этого было достаточно.
— Разделили, — твердо ответил Мирошниченко, а Руденко с облегчением улыбнулся.