глубже и глубже, сквозь туман слёз я смотрела на проклятые стрелки, понимая, что никакого
разговора не будет и всё что говорил мне Руслан было сказано взвешенно и обдуманно. Он от меня
отказался. Отпустил…как выразился Савелий в ту ночь, когда вернули детей. Нет, я не заплакала.
Только пол снова начал качаться под ногами, но я не стану больше падать. Я итак на самом дне.
Дальше падать уже некуда. Только выбираться наверх…даже когда больно. Стиснуть зубы и
выбираться. Я так просто не сдамся. Слишком от много отказалась, слишком много границ
перешагнула и сломала в себе все принципы и запреты, чтобы сейчас молчаливо и покорно
смириться с его решениями.
Я не хотела верить. Какое-то проклятое дежа вю. Снова не верить в очевидное и бороться с собой.
Воевать насмерть. Рассудок и сердце. Опыт и надежда. Возраст и женская наивность. Всё что
говорил Руслан не могло быть правдой. Если с Лариской так…значит и все остальное блеф. Ведь он
не мог на самом деле оттолкнуть меня, разорвать "нас" на два куска и оставить каждый истекать
кровью? Он не мог так поступить со мной и с собой…Или мог? Мог. Это же Царев. Он все может, если так решил. Может закопать "нас" живыми, чтобы каждый по отдельности имел шансы на жизнь.
Только для меня это не будет жизнью. Неужели он не понимает этого? Не понимает, что я люблю
его. Безумно, дико, одержимо. Люблю так, как любят последний раз в жизни со всем отчаянием, со
всей первобытной яростной страстью. Я же не смогу одна. Не смогу ни с кем другим. И я не сдамся.
В этот раз не будет так, как он решил.
За мной пришли через пятнадцать минут и сообщили, что заключенный отказался от свидания. Я
зажмурилась, стараясь унять головокружение и снова открыла глаза, медленно вдыхая и выдыхая.
Молодой офицер прятал взгляд, не смотрел мне в глаза, а я чувствовала, как меня выворачивает
наизнанку. Пусть не смеет меня жалеть. Я сунула ему в руки пакет с едой и сигаретами, сказала
передать Руслану. Он только кивнул, попросил следовать за ним и провел меня обратно наружу.
К машине я пошла уверенным шагом и когда села рядом с Графом, тот тут же повернул ключ в
зажигании. Он словно не сомневался, что я выйду намного раньше.
- Вы знали, да? – спросила очень тихо, даже сама себя едва слышала.
- Разве это имеет значение? Или вы отказались бы от свидания, если бы я сказал вам, что думаю по
этому поводу?
- Не отказалась бы, - твердо ответила я и почувствовала, как дерет в горле от невыплаканных слез.
Неужели у меня еще они остались за это время? А может и нет. В глазах так сухо, как песок
насыпали и виски разрывает от тупой и монотонной пульсации.