. Эти предложения были отвергнуты, вносить столь масштабные изменения в план действий можно было бы в начале 1912 г., но в августе 1914 г. – уже поздно. Командующий не мог игнорировать приказы командования, но не мог он и выступить, не завершив подготовку. В результате, формируя тылы, А. В. Самсонов вынужден был бросить вперед кавалерию, поддержанную отрядами пехоты
>257. Все это производило впечатление спешки, в которой принимались важнейшие решения.
Перед началом операции начальник штаба 2-й армии открыто называл план действий авантюрой: армия должна была оставить в тылу пограничный район, в котором практически не было необходимых для снабжения путей сообщения – их годами не прокладывали именно из-за опасения возможного германского наступления>258. «Особенно бросалось в глаза бездорожье, – вспоминал артиллерийский офицер 15-го корпуса, – недостаток населенных пунктов, бедность их и какая-то культурная дикость в полосе между р. Нарев и германской границей. Еще в мирное время говорили о том, что дикость и бездорожье до известной степени созданы искусственно, в целях затруднить движение сквозь нее германцев. Теперь, наступая сами, мы пожинали плоды посеянного»>259. Войска медленно двигались вперед, имея самые общие представления о цели и задачах своего движения: солдаты и младший офицерский состав знали только, что идут в Восточную Пруссию>260. В среднем по немногочисленным песчаным дорогам колонны не могли проходить более 20 верст в сутки. Командующий 2-й армией запланировал пересечь границу утром следующего дня, то есть 7 (20) августа>261.
Все довоенные немецкие расчеты строились на двух или даже трех (в зависимости от числа вторгающихся армий) последовательных победах над русскими>262. Теперь, как казалось, они были сорваны. Не удивительно, что генерал-лейтенант М. фон Притвиц оказался под сильнейшим влиянием боя у Гумбинена. Узнав о том, что 20 августа с юга в обход основных сил 8-й армии двинулся А. В. Самсонов, он приказал отступать к Висле, несмотря на то что офицеры его штаба настаивали на возобновлении боя на следующий день>263. Следует отметить, что возможность временного оставления восточного берега Вислы первоначально предусматривалась инструкциями Мольтке-младшего, данными командующему 8-й армией перед началом операции: «В крайнем случае Пруссия восточнее Вислы должна быть оставлена»>264. Тем не менее Большой Генеральный штаб всегда рассматривал этот шаг как крайний и, естественно, нежелательный вариант развития событий>265.
Наступление 2-й армии было настолько неожиданным для немцев, что они спешно бросали пограничные пункты. После границы начинались в большом количестве прекрасные шоссе, в деревнях были оставлены дома с имуществом, в стойлах – многочисленный скот, по дворам гуляли домашние птицы, и не было видно ни одного человека. «Это создавало впечатление какого-то заколдованного царства», – вспоминал офицер 24-й пехотной дивизии