. Задачи плана «А» формулировались более расплывчато, но тоже предусматривали перенос военных действий на территорию противника.
Многое при этом зависело от того, как будет действовать Германия. В распоряжении кайзера была огромная сила: 216 полков пехоты и 18 егерских батальонов (633 батальона), 103 полка кавалерии (510 эскадронов), 94 полка артиллерии (574 батареи). При этом 23 корпуса мирного времени (17 прусских, включая гвардейский, три баварских, два саксонских, один вюртембергский) в случае мобилизации увеличивались еще на два корпуса. В таком случае 58 дивизий полевых войск (714 батальонов, 459 эскадронов, 3948 легких и 388 тяжелых орудий) при поддержке 41 резервной дивизии давали в первую линию германской армии 102 пехотные (1260 батальонов), 11 кавалерийских (597 эскадронов) дивизий, 922 легкие батареи (5532 орудия), 97 тяжелых батарей (388 орудий), всего 1260 тыс. штыков, 89 550 сабель при 2514 пулеметах. Германия имела 4477 тыс. обученных и 5390 тыс. необученных военнообязанных>25.
Неудивительно, что выбор между двумя планами действий русской армии определялся направлением главного удара ее германской противницы. Однако его так и не сделали, и было принято паллиативное решение, предусматривавшее возможность проведения одновременно двух наступлений, при этом на более или менее существенное превосходство в силах русская армия могла рассчитывать только на германской границе. На восточно-прусском направлении, где ожидалась концентрация от 16 до 25 немецких дивизий, предполагалось сосредоточить 30 дивизий (из них 11 второочередных), а на австрийском – 48,5 (из них 13 второочередных), которые могли встретить от 43 до 47 дивизий противника. Кроме того, два корпуса выделялись в армию обеспечения и пять корпусов из Сибири и Туркестана, прибывавших на фронт в последнюю очередь, становились резервом Верховного главнокомандования>26.
18 февраля (2 марта) 1912 г. М. В. Алексеев писал: «В общем совещания наши подходят к концу. Теперь то же самое, но очень старательно предстоит проделать перед иным почтенным собранием. Если ко всему намеченному присоединится военный министр, то я скажу, что время не потрачено даром; кое-какой шаг вперед мы делаем, кое к чему приходим. Лишь бы не прозевали и не упустили весною минуты, если нам весною придется воевать. Но мы так боимся «дерзать», так опасаемся израсходовать раньше времени «грош», что я боюсь и в наших богов не особенно верую. На бумаге – ладно, а чтобы оказалось ладно и в жизни, нужно уметь, как я сказал, «дерзать». Мы разучились делать это»