…Поезд тронулся. Я стоял и смотрел, как мимо меня движется мой прежний мир. Кто-то кричал что-то кому-то. Так всегда бывает. Люди, когда провожают других людей, всегда кричат. Потому что вспоминают что-то главное, как им кажется. Не забывай, позвони, как доедешь, в дороге кушай помидоры, а то они не доедут, сгниют на хуй.
Мне было грустно. Хотелось плакать. Меня утешали Иерофанты. Они всегда были добры ко мне. Поэтому я был к ним привязан. Мы, люди, всегда привязаны к тем, кто добр к нам. Поэтому я любил Иерофантов и так и не смог их прогнать. Хоть они меня и погубили.
А потом случилось вот что. Я увидел аиста. Сначала одного, потом второго. Это была пара белых аистов. Они летели куда-то, мимо меня, моего вагона, поезда и вокзала, мимо города моего детства, мимо моего детства, куда-то вдаль, в поля, расчерченные на цветные лоскутки.
Земля на юге с высоты птичьего полета выглядит как простой крестьянский ковер. Лоскутки разного цвета. Потому что земли на юге мало, а людей много. Поэтому землю люди делят на маленькие лоскутки. А растит на ней каждый что хочет. А хотят все разного, кто-то растит картошку, кто-то – виноград, кто-то - мак, поэтому земля с высоты птичьего полета похожа на ковер. Аисты летели, а я смотрел на них и завидовал им. Летать я не умел никогда. Но я летал. При помощи силы мысли. Да, я летал. Иначе откуда я знал, всегда знал, что мир с высоты птичьего полета выглядит как крестьянский ковер?
А потом я увидел свою бабушку.
Я бросил вещи в купе и выбежал в тамбур. Проводник поезда уже собирался закрыть вагон, но бабушка ему сказала:
Уходи.
Проводник не стал закрывать. Он весь как-то захрустел – внутри у него уже был сплошной лед. Поразмышляв несколько секунд над тем, что ему теперь делать, он принял решение: быстро убежал в свое купе, где закрылся и не выходил оттуда до самой Винницы, и никому не дал возможности получить подстаканники.
Потом бабушка сказала:
Ш-ш.
Тогда поезд вдруг повторил за бабушкой, только громче: ш-ш-ш, и остановился. Забегали, выкрикивая названия половых органов, проводники других вагонов. Образовалась минута вне расписания.
В эту минуту бабушка смотрела на меня. Потом сказала:
Кушай хорошо там.
Я ответил:
Ладно.
Бабушка сказала:
Кто будет рад тебе - там - тем не верь. Пропадешь. За грош пропадешь. Кушай хорошо.
Так сказала мне моя бабушка, а потом махнула рукой. И поезд поехал. У бабушки был очень сильный характер, поэтому она не плакала, рукой мне не махала, не просила писать. Она развернулась и ушла.
Я видел, как издали, совсем уже маленькие, они смотрели на меня. Моя бабушка и моя первая девушка.