Офицеры-спецназовцы резво, бегом, заволокли ничего не понимающего Женю в небольшой военный самолет.
В самолете Жене дал выпить спирта один из пилотов, снисходительно похлопав его по плечу.
Женя выпил. Сразу опьянел, разулыбался, стал глупо разглядывать бесчисленные лампочки и тумблеры на приборной панели самолета. А потом вдруг вспомнил – и полез в карман. Там нашел смятый конверт, перепачканный кровью. Письмо было наспех запечатано, и на нем было написано крупными неровными буквами: «Президенту Уткину от капитана Матюхина».
Самолет приземлился в Москве.
К самолету быстро поехал трап, за которым бежали, сломя голову, помощники начальника аэропорта, придерживая синие фуражки на бегу.
За ними медленно ехал черный бронированный «600-ый» «Мерседес» Минобороны.
…Шел снег.
У мавзолея Ленина сменился караул.
Двое часовых Почетного караула, гулко щелкнув каблуками, встали у дверей Мавзолея.
Туристы-японцы защелкали фотоаппаратами, восторженно разглядывая рослых румяных часовых.
Часовой – Женя Аврамеев, боковым зрением посматривал, что происходит на Площади.
В кабинете Президента Уткина закончилось совещание.
Как обычно, последним остался Аврамеев.
- Посоветоваться хочу с тобой, Алеша, - сказал Уткин, доставая военную карту.
Уткин быстро взглянул на Аврамеева – генерал в этот момент по-мальчишески мечтательно смотрел в окно.
Проницательный Уткин незаметно, одними уголками губ, как это умеют делать чекисты, улыбнулся.
- Как сын, Алеша? - тепло спросил Уткин, - Служит?
История шестая
«Урод»
Эта история произошла в легендарной тюрьме – Бутырке.
Под самый Новый год в тюрьму поступил новый заключенный, авторитетный вор по кличке Шухер.
За Шухером тянулся шлейф громких дел – в основном, это были налеты на торговцев.
Шухер никогда не работал, с роду не подчинялся государственным порядкам, с тринадцати лет встречал Новый год в тюрьме – в общем, был законченным рецидивистом. Также у Шухера была слава вора, свято следовавшего воровским законам – старым «понятиям», многим молодым уголовникам вообще незнакомым.
Шухер быстро становился «отцом» в любой камере, так случилось и в этот раз. В общей камере сидело пятнадцать зэков – все они быстро и безоговорочно признали Шухера авторитетом и главой криминального сообщества.
Каждый вечер Шухера слушали, раскрыв рты, его сокамерники – Шухер был прирожденным рассказчиком, он повествовал о старых добрых временах, когда «все было правильно». В его образных байках, приправленных чифиром, оживали легендарные воры.
Ближе всего держался к Шухеру молодой вор по кличке Урод. Кличку свою он получил из-за лица, сплошь изрезанного шрамами. Выглядел Урод угрожающе, но был при этом вором душевным. С воли его многочисленные родичи часто слали ему передачи, и он тут же делил на всех эти тюремные «богатства» – чай и сигареты.