Он улыбнулся, увидев как она глядит на идола и женскую фигурку в его руках.
- Это только одна из концепций тибетского бога. И ценность для любого коллекционера, но давайте немного отложим наш деловой разговор, а пока выпьем чай. Это будет честь для меня.
Они сели за маленький столик черного дерева, монгол ударил в бронзовый гонг, и чай был подан тощей, неслышно ступающей китайской девушкой, одетой только в тонкую куртку, которая спускалась лишь немного ниже ее бедра и не скрывала ни ее гладкой кожи, ни лимонного оттенка прелестей.
Эта демонстрация, как знала Арлин, была в соответствии со своеобразными китайскими поверьями, что женщина стает восприимчивой для настроения, нужного для любовных достижений, при виде доступных прелестей другой женщины. Она задалась вопросом, если, в конце концов, это был замысел Вун Юна, почему он не проявлял никаких признаков этого.
Рабыня смиренно поклонилась в последнем низком поклоне, что выставило ее полные груди в декольте куртки, и нервы Арлин сжались. Теперь настало время. Она прервала Вун Юна вежливо, но банально.
- Эта маленькая нефритовая фигурка, вон там, на полке из слоновой кости, - сказала она, указывая пальцем. - Разве это не одна из работ Джум Шаня?
- Я понял!
Когда он поднялся и подошел к полке, она добавила порошок в его чайную чашку. Он растворился мгновенно, без изменения цвета жидкости. Она лениво потягивала свой чай, когда монгол вернулся и поставил перед ней крошечную фигурку воина из нефрита.
- Подлинный Джум Шань, - сказал он. - Датируется десятым веком!
Он поднял чашку и выпил ее залпом, а она смотрела на него с напряженностью, которую не смогла полностью скрыть. Он поставил пустую чашку, слегка нахмурившись и скривив губы на вкус.
- Я хотел бы обратить ваше внимание, миледи, - он наклонился вперед, дотронувшись до нефритовой фигурки, - и рухнул на стол, словно мертвый. В одно мгновение она была в другом конце комнаты, и ее белые, тонкие пальцы скользили по зубам резной головы дракона. В этих пальцах был инстинкт, супер-чувствительность, которой обладают иногда лишь высококвалифицированные взломщики.
Через несколько мгновений челюсти внезапно раскрылись, открывая обитое бархатом гнездо, в центре которого, как яйцо легендарной райской птицы, горел и тлел большой, гладкий, круглый драгоценный камень.
У нее перехватило дыхание, когда она осторожно взяла его в руки. Это был рубин, такого глубокого малинового цвета, что казался темно-фиолетовым, как оттенок старого вина или кровь, что течет рядом с сердцем. Это было похоже на материализованный фиолетовый кошмар. Сейчас она могла поверить в дикие истории, что слышала, - будто Вун Юн поклоняется ему, как богу, высасывая безумие из его зловещих глубин, что он приносит страшные жертвы ему...