Рука Леся тоже пришла в движение. Мы продолжали целоваться, а он водил ладонью по моей груди и животу. Несколько раз я был уверен, что он опустится еще ниже, на мой член, но этого не произошло, и я поймал себя на мысли, что хочу, чтобы это случилось. Прямо сейчас…
Потом его ладонь поднырнула под меня и сжала ягодицу. Я выгнулся от необычного ощущения, растерявшийся от такого прикосновения и даже вновь засомневавшийся, то ли я делаю, но у меня в тот момент уже не хватило бы сил прекратить наши ласки. Да и желания такого не было.
Когда и вторая рука Леся поднырнула под меня, волна дикой, совершенно неподдающейся контролю страсти охватила меня, и я, продолжая сжимать одной ладонью его попу, протиснул вторую между нами. На мгновение пальцы коснулись чего-то твердого и горячего. Я так и не осознал, чего, потому что Лесь вдруг оторвался от меня и скатился на траву.
Я непонимающе приподнялся, но что-то в его взгляде остановило меня, и я замер посреди движения, в неудобной нелепой позе.
Лесь сел, отодвинулся от меня еще немного, охватил руками колени. Он тяжело дышал, глаза его были затуманенными, на щеках алели пятна, и все же он был какой-то не такой. Отстраненный, что ли?
— Извини, — пробормотал он.
Его взгляд со всей откровенностью переполз на явно выделявшийся под натянутой тканью брюк член, и он повторил:
— Извини. Я не могу.
— Я же тебя насилую! — воскликнул я и в сердцах упал обратно на траву. Камешек опять впился в спину, я, к тому же, умудрился еще и затылком треснуться о какую-то ветку, но мне вновь было не до того. Все тело горело от ласк Леся. И руки все еще ощущали его невыносимо притягательное тело. Ну почему, почему у нас все идет не так!
— Игра в изнасилование имеет свои пределы, — пытаясь перевести дыхание, заговорил Лесь. — И мы до них дошли. Дальше я не могу. Совсем не могу! Извини.
Я смотрел на изрядно потемневшее небо в вышине. Уже проглянули первые звезды. На востоке вставал гигантский, в полгоризонта, диск Гесиода.
— А если я тебя изнасилую по-настоящему?
— То и сопротивляться я буду по-настоящему.
Лесь отвел взгляд от моего члена, посмотрел мне в глаза и улыбнулся. Он все еще часто дышал, но было видно, что он постепенно приходит в себя.
— Кроме того, Артем, ты не из тех людей, которые могут получить удовольствие от насилия. Тебе будет противно в процессе, а после процесса ты будешь себя ненавидеть. Возможно, всю жизнь.
Психолог чертов! Зигмунд, блин, Фрейд недорезанный!
Повисла тишина. В отличии от Леся, я приходил в себя с трудом. Мне невыносимо хотелось вновь обнять парня, поцеловать, провести ладонью по его бедрам…