– Знаю! – кивнул Тарасов. – Уже знаю. А ну-ка, давай подробнее!
И Гринёв, попивая горячий чай, начал рассказывать. Как двести четвертая бригада не смогла пройти через линию фронта. Все проходы немцами были надежно прикрыты. Прорвать удалось один, но фрицы после того, как первый батальон вышел на тактический простор, ударили с флангов силой не менее двух полков. И батальон, в котором Гринёв шел едва ли не в первых цепях, оказался отрезанным. Там осталась и бригада, и штаб ее. Пятеро суток промыкавшись в бескрайних лесах Демянска, они чудом вышли на позиции боевого охранения бригады Тарасова.
– И вот еще… Держи приказ… – Гринёв протянул усталой, дрожащей рукой конверт. Тарасов вскрыл его зубами, прочел… И обомлел.
«Общее командование передается подполковнику Латыпову, в его отсутствие старшим назначается подполковник Гринёв. Комсевзапфронт генерал-майор Курочкин»
– Что за хрень? – не понял Тарасов. – А почему по рации не прислали?
– Вы ж на связь не выходите… – пожал плечами Гринёв.
– Муха же бляха! – Тарасов аж вскочил! – У меня батареи скоро сядут эту чертову «Клумбу» вызывать! Я тюльпан, я ромашка, ага! Развели, блять, ботанический сад!
Гринёв пожал плечами:
– Я-то что могу поделать? Латыпов тут?
– А это-то что еще за хрен с горы? Какой, в пень разлапистый, Латыпов??
– А я знаю? Представитель штаба фронта. Твоим радиограммам не верят. Говорят, панику наводишь. Они самолеты шлют, шлют, снарягу кидают, кидают…
– Шлют? Шлют?? Снарягу??? Да их же мать фронт в дупло по самую дивизию! Каждую ночь, млять, самолеты – мимо, мимо! Как же, мать твою, у меня обморожений скоро будет полбригады! Живаго! Где Живаго?
– Знакомая фамилия… – почесал облупившийся нос Гринев.
– Да насрать, что знакомая! Где Живаго, мать едрить через колено!
– Оперирует, товарищ подполковник! Велел передать, что пока не закончит, посылает всех в третью задницу четвертой мамы Гитлера!
Дневальный втянул, на всякий случай, голову в плечи, а начштаба, особист и комиссар заржали.
– Латыпов тут со дня на день будет. Ну не помнишь его, что ли? Лысый такой!
– Не помню. И не представляю. И представлять не хочу! У меня плохая память на имена и даты.
– Значит, как увидишь, так и вспомнишь, – без тени улыбки сказал комбриг двести четвертой.
– Отлично, мать твою… Значит, я тут сижу уже вторую неделю, прибегают щеглы типа тебя и сразу давай командовать?
Тарасов от обиды едва не плюнул в лицо Гринёву.
– Щеглы, ага… – неожиданно согласился Гринёв. – Давай к делу, а? Атака на Добросли приказана.
Тарасов только ошеломленно закачал головой: