Габриель немного запоздал. Он влетел в кабинет уже после звонка, нервный, злой, и с порога объявил:
— Самостоятельная по пройденному материалу! Двойной листок и ручка.
Тоня подавила тяжёлый вздох и безжалостно выдернула серединку из тетрадки с котёнком. Ей было ясно, как белый день – у химика какие-то неприятности, и он срывает зло на учениках.
Габриель с молниеносной скоростью накарябал на доске задания для двух вариантов и с чувством выполненного долга уселся за учительский стол. Класс недоуменно переглянулся: задание было настолько сложным, что Димка Вертяшкин поинтересовался:
— А это точно для восьмого класса?
— Да задание простейшее, - ехидно отозвался Олег Вячеславович. – Его даже пятиклассники, у которых химии и в помине нет, решат. Кстати, не завидую тому, кто соберётся подсмотреть в учебнике.
8 «А», ещё раз убедившийся в коварстве Габриеля, сосредоточенно принялся за самостоялку. А Тоня приуныла. Ей было абсолютно ясно, что ни одного задания она выполнить не сможет. Ни одного, кроме первого, где нужно написать определение. Может, на три она и наскребёт!
Дождавшись, когда до конца урока останется десять минут, и одноклассники потянутся сдавать работы, а бдительность химика, может, несколько ослабнет, Тоня потихоньку приоткрыла учебник. Но коварное определение никак не хотело находиться!
— Смирнягина! – раздался жуткий голос Габриеля.
Тоня вздрогнула, а учебник почему-то подпрыгнул и громко шлёпнулся на пол, открывшись на том самом определении, которое она никак не могла найти.
Олег Вячеславович между тем оказался рядом с ней.
— Да, Смирнягина! Вам лень учить, а мухлевать вам, значит, не лень! Что ж, готовьтесь к следующему уроку. Я спрошу с вас всё! – произнёс он с презрительной улыбкой, а потом просто взял и под трели спасительного, но уже не имевшего возможности спасти Тоню звонка, разорвал листок Тони на мелкие клочки.
Конечно, инцидент, произошедший на химии, был неприятен, а перспектива отвечать Габриелю страшила, но все это казалось каким-то отдалённым и неважным по сравнению с завтрашним днём.
В подвале, где располагалась раздевалка, к Тоне подошла Наташа Эклерова.
— Послушай, Тоня… - с несвойственной ей нерешительностью произнесла она. – Может, тебе не ходить на День Рождения Арсена?
— Как так не ходить? – ужаснулась Тоня. – Он пригласил меня и вообще… Какое тебе до всего этого дело? Ты же, вроде, обиделась на меня!
— Ну и как хочешь! – разозлилась Наташка. – Беги к своему Арсенчику! Сливка прокисшая!
И Эклерова удалилась с гордо поднятой головой.
Тоня, думая, что она Наташка просто завидует внезапно свалившейся на неё популярности, плелась домой. Конечно, Улитин-то в её сторону не смотрит, вот и Эклерова и бесится. Но самой Тоне было как-то гадко от этих мыслей.