Юрий Михайлович, определив, что одним из дерущихся парней был Виталий Яновский, оставил свой мотоцикл возле подножия кургана и, вытащив из брюк ремень из трёх рядов приводных цепей, прикреплённых к застёжке, сложил ремень пополам и этим своеобразным кистенем с силой рассёк воздух в нескольких миллиметрах от спины Виталия, разорвав таким образом его чёрную ветровку из болоньи. Всё внимание парней сразу же переключилось на Левченко.
— Не лезь не в своё дело, дед, — заорал на него Яновский. — И какого ты мне ветровку порвал?
— Те, кто носит одни «цвета» — между собой не дерутся, — ответил Юрий Михайлович, не переставая размахивать своим поясом перед носом у Виталия. — Вы же, небось, в одном мотоклубе…
— Какие мотоклубы, дед? Мы же не ДОСААФ какой-то, а просто тусуемся вместе, — Виталий снял с себя порванную ветровку и с горечью смотрел на испорченную вещь. — И что, мне теперь в одной футболке по трассе ехать, ведь эти лохмотья парусность повысят…
— А мотоклубы к ДОСААФу никакого отношения не имеют, — объяснил Левченко. — Это и есть мотоциклетная тусовка со своими правилами и традициями, и одно из самых главных правил — никогда не бить своих. А насчёт ветровки не парься: я на время гонки тебе свою «косуху» дам, а домой и в ободранной ветровке на малой скорости доедешь…
***
— Следующий заезд — Витаха и Клён, — объявил длинноволосый мужик.
— Ну, но пасаран тебе! — похлопал Виталия по плечу Юрий Михайлович. — Всё, жду на финише.
И Левченко поднялся на вершину кургана, чтобы следить, как Яновский проходит трассу. Он знал, что на каком-то из поворотов Виталий вылетит с трассы, но знал также и то, что его «косуха» из толстой воловьей кожи выдержит длительное трение о дорогу и спасёт парню жизнь. Первый поворот, второй, переход с грунтовой дороги на бетонную, Виталий не справляется с управлением, его мотоцикл летит в одну сторону, он — в другую и скользит на спине по дороге, инстинктивно приподняв голову и закрыв руками лицо.
***
…Юрий Михайлович быстро сбежал с кургана, сел на свой «Урал» и поехал к лежащему на земле Яновскому.
— Ну, вроде, ничего не сломано, — говорил Левченко, ощупывая руки и ноги Виталия, который к моменту приезда врача уже сидел на земле.
— Дед, я твою куртку сильно покоцал, — глухим голосом проговорил Яновский, пытаясь разгладить потёртую поверхность «косухи». — Только если бы не она, до обочины одни мои уши доехали бы…
— Самое главное — ты живой невредимый остался, — махнул рукой Юрий Михайлович. — А барахло — дело наживное, хотя и нужное.
— Дед, а как тебя звать? — спросил Виталий, когда они с Левченко подошли к разбитому мотоциклу и начали его поднимать, чтобы оценить объём повреждений.