— О-о-о, пропажа нашлась! — поприветствовали его мотоциклисты, бывшие два года назад на гонках вокруг колхозного поля. — Юрген, где тебя носило всё это время?
— По белому свету, по белому свету, — загадочно усмехаясь, пожимал протянутые ему руки Левченко.
— Ты, я смотрю, в нацисты подался, — кивнул на железные кресты полный длинноволосый мужик в кожаной куртке и настоящих «левайсах», который вёл два года назад гонку.
— В оппозиционеры, — поспешил развеять его подозрения Юрий Михайлович. — Если хочешь показать своё несогласие с действиями правительства, нужно носить награды врагов. Вот поэтому ношу я и кресты эти, и каску, хотя, если честно, при Третьем Рейхе в Германии был железный порядок и дисциплина, а это мне очень нравится…
— Кстати, сегодня у нашего Сявы юбилей — 20 лет, — сказал Виталий Яновский, с ног до головы одетый в толстую чёрную кожаную одежду. — После соревнований он нас всех приглашает. Ты с нами?
— Сначала нужно именинника поздравить, — ответил ему Левченко и оглянулся по сторонам в поисках Хмелёва.
***
Тот стоял возле ограждения стадиона, грустно глядя на огромную свежую царапину на хромированной выхлопной трубе своего чоппера.
— Поздравляю, — протянул ему руку Юрий Михайлович. — Сто лет живи, и чтобы всё это время жить тебе было интересно… А где это ты успел так приложился?
Левченко присел возле чоппера Хмелёва и провёл пальцем по царапине.
— Во время байк-парада не вписался в поворот и чирканул по соседнему «Днепру», — объяснил парень. — Ему — хоть бы что, там оцинковка была, а у меня…
И Хмелёв грустно вздохнул.
— Так, с меня подарок, — произнёс Левченко и направился в сторону кооперативного киоска, где продавали различную продуктовую дребедень.
Через пару минут он вернулся, держа в руках двухсотграммовую шоколадку «Мауксион» и литровую пластиковую бутылку кока-колы.
— Я что тебе, баба какая-то! — возмутился такому подарку Хмелёв. — Я сегодня третий десяток разменял, а он мне конфеты и лимонад…
— Ну, шоколад ещё никому никогда не помешал, — ответил ему Юрий Михайлович, разламывая плитку на небольшие кусочки и угощая всех присутствующих. — А кока-колу эту пить я никому не советую: там же ортофосфорная кислота!
С этими словами Левченко скомкал фольгу от шоколадки, полил её кока-колой и начал натирать царапину на выхлопной трубе мотоцикла Хмелёва, время от времени смачивая фольгу кока-колой. Через некоторое время царапина начала затягиваться блестящей плёнкой оксида алюминия: кока-кола всё-таки понемногу растворяла фольгу.
— Ничего себе! — восхитился Хмелёв. — И откуда ты такое узнал?