пьяниц.
— То есть как при чем? — удивился Четль. — Я же говорю вам: к Виллиаму привязался
этот рыжий…
— Так что же вы мне сразу… — ахнул Бербедж. Он грозно поднялся из-за стола,
нащупывая в кармане острый кривой кинжал, купленный у заезжего матроса.
— Куда вы? — рванул его за руку Четль.
— Билл! — крикнул Бербедж во всю свою могучую, звонкую глотку, покрывая шум все
растущего и восходящего скандала. — Держись, Билл, я сейчас же иду к тебе! — И, не
обращая больше внимания на сразу вспотевшего и притихшего Четля, бросился в толпу, как будто нырнул в нее — головой вперед.
V
Могучий, плотный гигант с густой каштановой бородой стоял на столе, а трое человек
норовили схватить его за ноги. Лицо уж у него было разбито, глаз заплыл, и кровь капала
даже с бороды, но в руках был нож, и он махал им молча и свирепо. Здесь не кричали.
Дрались по-деловому: тихо и сосредоточенно. Зато в другом углу, где находился второй
центр драки, — там орали уже во все горло: во-первых, орал хозяин, которого притиснули к
стене и не отпускали, затем закатывался толстый повар, которому мимоходом дали ногой
под живот и он теперь вертелся под столом и верещал; затем с теми двумя, с которыми
сцепился Виллиам, шел тоже очень крупный разговор. Виллиама хватали за ворот, а он
хлестко бил по рукам и говорил: "Уйди!" Надо было бы ему пустить в ход шпагу, но
обнажить ее было невозможно — негде.
— А я тебе говорю, что нет, ты пойдешь! — орал на Виллиама длинный, тонкий,
светлоглазый парень с острым, лисьим лицом, покрытым со всех сторон хитрыми
морщинками. — Пойдешь с нами, а там мы разберем, кто ты такой есть. Если ты
действительно дворянин…
— Уйди, — свирепо и тихо говорил Виллиам. Его длинное лицо вздрагивало при каждом
слове.
Бербедж подошел к молодцу, взял его за шиворот, рванул назад и приложил мордой о
стену. Тот завопил, но сразу же обернулся и вцепился ему в руку.
Глава 2. НОЧНОЙ РАЗГОВОР
Меня влечет к тебе размолвка
прежних дней.
Страданья прошлые и прошлые
печали…
(120-й сонет, перевод С. Маршака)
I
Они шли по улице. Лошадь вели сзади. Было уже совсем темно.
— Если бы не вы, — робко сказал Шекспир, — все это кончилось бы плохо для меня.
— Из-за чего же это все началось? — спросил юноша.
— Да все из-за чертовой постановки, — сердито ответил Шекспир.
— "Ричарда"? — спросил быстро юноша и даже остановился.
— Видите, какое дело. Сейчас пришел Четль и сразу же меня спрашивает: "Что
случилось? Почему не идет "Ромео и Джульетта"?" Я его спрашиваю: "А что?" Он
отвечает: "Я только что из театра. Сбор плохой, публики мало, актеры недовольны". Ну, знаете, как это всегда бывает, когда идет старая, штопаная-перештопаная пьеса. Опять